Самое же непризнавание Бога, неверие в Него являлось в глазах Петра и грехом, и умственным заблуждением. В цитированном выше толковании заповедей Моисея Петр приводит против первой заповеди – «Аз есмь бог твой», в графе «Какие грехи противны тому», свое мнение: «Идолопоклонники и атеисты»
[1294]. В своих записных книжках Петр обычно набрасывал предметы, а иногда и основные идеи будущих законов, интересные для изучения хода мыслей преобразователя. В книжке № 2, после заметки на странице 13: «О краткой истории для внушения молодым после азбуки о нынешних и старых событиях». На следующей, 14[‐й] странице он набрасывает весьма характерные для него мысли об отрицающих Бога и религию: «Против атеистов. Буде мнят, что законы смышленные, то для чего животное одно другое ест и мы. На что такое бедство им зделано?»
[1295]
В официальных текстах, законах, в письмах и просто на отдельных листках, сохранившихся в различных архивных фондах, можно читать заметки Петра, написанные им собственноручно, в которых отражаются его затаенные мысли, его религиозная настроенность, например надежда на Бога, на Его помощь и защиту. «Господь мне помощник, – пишет Петр, – и не убоюся, да что сотворит мне человек?»
[1296] Некоторые заметки свидетельствуют о специальных познаниях Петра в «святом письме», без которых трудно понять приводимые им выписки, например: «Пожри, господи, жертву хвалы, и воздаждь вышнему молитвы твоя, и призови мя в день скорби твоя, и изму тя, и прославиши мя»
[1297]. Иногда его религиозные мысли бывали выражены в стихотворной форме, например:
Предведение божие нам открывает,
Еже время по воле его исполняет,
Еже промысл божий содевает,
Понеже мысли и пути его
Суть от нас отдаленны,
Яко расстоянием от земли
До небеси суть сравненны
[1299].
Петр искренно верил в силу молитвы. В этом отношении характерно его письмо Стефану Яворскому, местоблюстителю патриаршего престола, от 1708 года, 22 января. В нем царь, стоя у границы своей земли, в Гродно, во главе войска и ожидая вторжения в пределы [своего] государства сильного и страшного врага, сообщает Стефану, что войско и лично он готовы положить жизнь свою за церковь и отечество, и просит молитв: «Неприятель так к нам ближится, что, чаем, завтра его увидим. Но понеже мы здесь не точию трудов, но и живота своего за церковь и отечество жалети не будем и хотя, слава богу, люди все здесь бодры и готовы против неприятеля, однакож просим вас, дабы и вы все так от всего сердца нам помогли, как собранные помогли св. апостолу Петру спящему, понеже сия помощь и святому надобна была, не точию нам грешным»
[1300].
Петр считал своим долгом не только просить в своих и общественных молитвах у Бога защиты и помощи, но и благодарить Его за дарованные успехи и победы. Например, в своей речи по поводу заключения мира со Швецией от 22 октября 1721 года он первый пункт посвятил выражению благодарности Богу за завоеванную победу: «Зело желаю, чтоб наш весь народ прямо узнал, что господь бог прошедшею войною и заключением сего мира нам сделал. Надлежит бога всею крепостию благодарить…»
[1301]
В указах, направленных на насаждение и развитие науки в России, Петр установил и границы между невежеством, тьмой и суеверием с одной стороны и научным знанием – с другой, а также между последним и религией.
Петр Великий, как известно, заложил первые основы научных знаний в России. Достаточно указать на сделанные по его предписаниям многочисленные переводы лучших научных книг из различных областей знания современной ему Западной Европы, [а] особенно на положенные им усилия по внедрению научных методов в исследовании естественно-научных и технических вопросов путем организации первых русских музеев, научных кабинетов, библиотек, зоологических и ботанических садов и т. п., чтобы достойно оценить благословенные и незабываемые его труды в этой области. Свидетельства о первых его шагах в этом направлении, запечатленные в его указах, в их первоначальных редакциях, писанных, как общее правило, его собственной рукой, собраны нами и отчасти воспроизведены в фотокопиях в сборниках «Законодательные акты Петра I» и «Петр Великий как законодатель», часть II, приложения. Приведем некоторые из них.
В 1718 году, 13 февраля, Петром было положено начало Академическому зоологическому музею и зоологическим садам в России. «По вся годы собирать всяких птиц и зверьков, – пишет Петр, – а имянно…», и далее перечисляет породы птиц, казавшихся ему любопытными, начиная с диких «жиравликов», белых и голубых, и кончая «алыми чепурками», а также зверей: «зубрей», оленей, коз диких, сайгаков, кабанов и «протчих птиц и зверей, каких здесь нет». При этом Петр, давая общие указания, обнаруживает, как и всегда, знание сути дела и отдельных деталей, иногда заостряет внимание на какой-либо стороне вопроса. Так, в данном случае, при перечислении зверей, он особенно выделяет своим вниманием «зайчиков, которые цветом, как гнедая лошадь, а ремень на спине черный, и хвост, как у льва, кисть черная»
[1302].
В 1722 году, 20 апреля, Петр издает указ, также писанный его собственной рукой, которым посылает специальную археологическую комиссию из «знающих людей» по монастырям России – для «пересмотра» и отбора «вещей старых, изрядных», причем по его указанию комиссию должны интересовать «именно старые монеты, каменья хорошие, которые, по старому обычаю, не огранивали, и сим подобные»
[1303]. Этот указ был издан в дополнение ранее опубликованного, от 13 февраля 1718 года, положившего начало археологической науке в России. В нем рекомендовалось собирать перечисленные ниже «куриозные» вещи, которые впоследствии составили первоначальный и основной источник этой науки: «Также ежели кто найдет в земле или в воде какие старые вещи, а именно: каменья необыкновенные, кости человеческие или скотские, рыбьи или птичьи, не такие, какие у нас ныне есть, или и такие, да зело велики или малы перед обыкновенным; также какие старые подписи на каменьях, железе или меди; или какое старое и ныне необыкновенное ружье, посуду и протчее все, что зело старо и необыкновенно…»
[1304]
