Считая нужным ознакомить русских людей с вероучением языческим, магометанским и различными христианскими исповеданиями с целью опровергнуть их ошибки и заблуждения, Петр указывал авторам таких сочинений воздействовать на читателей, изучающих эти книги, не бранью и ругательствами по адресу своих идейных «противников», а доводами «истины». В этом отношении чрезвычайно характерны указания, сделанные одному из авторов религиозных книг начальником Монастырского приказа Иваном Мусиным-Пушкиным, поставленным царем специально для наблюдения над делами духовного ведомства. «Которую книгу изволил написать против иконоборцев, – пишет с усиленными извинениями Мусин-Пушкин Стефану Яворскому, – и ежели ваше архипастырство изволил исправить, о чем я вашей пречестности доносил, прикажи отдать к печати; а имена Лютора, Калвина и иных противников, где прилично, написать не возбраняется, токмо с доводом письма святого и святых соборов и отцев в противность им, а многого поношения и брани, видится, не прилично быть, но истинною обличити, нежели бранити»
[1320].
Благодаря указаниям Петра и усилиям Святейшего синода и «святое письмо» – Библия была исправлена и напечатана в самом конце царствования. При ее печатании Петр, как и всегда, интересовался ходом дела, исправлениями и даже шрифтом – «литерами», которыми предполагалось ее печатать
[1321].
Осведомляя русских людей об учении православной церкви, опровергая в ученых сочинениях обоснованность отклонений от него других вероисповеданий и неизменно стоя [на этой позиции] в своей административной деятельности, Петр, однако, не опасался приглашать для службы в России иноверцев. Поэтому среди указов Петра встречаются распоряжения о найме для работы в России даже таких специалистов, которые за свои религиозные убеждения преследовались и изгонялись из собственного отечества. «Слышно нам, – пишет Петр своему послу в Голландии, князю Куракину, – что реформатов высылает курфирст фалской
[1322]; и, ежели то станется, потщи
[1323] их призывать, которым можешь привилегии обещать доволные, и, чего будут требовать, пиши»
[1324]. Он же дает предписание о найме на русские фабрики [по производству] тонких полотен специалисток-кружевниц, «черниц римского закона» из Брабанта
[1325].
Ознакомление русских людей с учением других исповеданий, приглашение иноземцев в качестве инструкторов в различных отраслях наук и техники, посылка русских молодых людей за границу в иноверные государства исходили не из религиозного индифферентизма или равнодушного отношения к чистоте и сохранности народной веры, а из уверенности в твердости и убежденной стойкости своих подданных в вопросах религиозных. Когда же Петр усматривал угрозу иноверной пропаганды, он со всей силой власти становился на защиту веры и православной церкви. Из наиболее ярких распоряжений царя по охране народной веры, измена которой, по воззрениям Петра, являлась одновременно и изменой отечеству, был указ о высылке иезуитов из России.
В собственноручно написанном Петром наказе майору Румянцеву
[1326], производившему высылку их из Немецкой слободы города Москвы в 1719 году, 18 апреля, царь давал указания, вытекавшие из его политических и одновременно религиозных убеждений. «Понеже слышим, – пишет Петр Румянцеву, – что оные (иезуиты. – Н. В.) учеников многих в свой закон привели, а наипаче из мещанской, того також освидетельствовать; и кои прилучатся в сем или в ином к ним – арестовать». Майор Румянцев должен был произвести обыск «в езувицком монастыре» в полночь, взять все письма их, «через учителей наших школ пересмотреть при себе», подозрительные письма перевести и привезти с собой в Петербург, а авторов таких компрометирующих писем по дороге, в Можайске, арестовать
[1327].
Верность своей национальности и вере Петр считал священным долгом человека и христианина. Мы уже приводили знаменитое наставление Петра своей племяннице, выходившей замуж за границу, о ее обязанностях по отношению к иноверцу-супругу. «Веру и закон, в ней же родилася, – наказывает Петр, – сохрани до конца неотменно ‹…› Мужа люби и почитай яко главу и слушай во всем, кроме вышеписанного»
[1328].
С полной последовательностью из изложенных воззваний Петра вытекали его распоряжения об отлучении от церкви изменника отечеству – гетмана Мазепы. В собственноручном указе митрополиту Стефану «из лагору от Десны реки» от 31 октября 1708 года Петр так формулировал преступление изменника-гетмана: «Понеже, паче всякого чаяния, Мазепа второй Иуда нравом и образом, паче же действом, явился и, оставя православие, к еретикам шведам ушел; ‹…› и вместо защищения, також как великий строитель оных был святым церквам, ныне проклятой гонитель оным учинился (понеже недалеко от Новагородка шведы в одной церкви лошадей поставили)». Изменник вере и отечеству вообще не может, по воззрениям Петра, иметь каких-либо моральных достоинств, поэтому и Мазепа явился злодеем до конца. Он оказался повинным в тягчайшем преступлении – в угнетении своего народа. От угнетения со стороны Мазепы всегда стонал украинский народ, оплакивает он и теперь его [Мазепы] измену и свой позор: «…сей народ (украинский. – Н. В.), от сего Иуды проклятого зело утесненны, всегда плакал (чего мы не ведали доселе), а наипаче ныне». Поэтому Петр как глава церкви и правитель государства предписывает местоблюстителю патриаршего престола, митрополиту Стефану Яворскому: «…того ради извольте оного (Мазепу. – Н. В.) за такое его дело публично в соборной церкви проклятию предать»
[1329].
Приведенные нами характерные черты из руководящей деятельности Петра в области религиозно-церковной, а также хорошо известные из исторических исследований факты защиты им православной веры от агрессивных деятелей католической религии, в Сорбонне – словом, а в Польше, в белорусском монастыре – мечом, достаточны, чтобы установить, что Петр стоял на страже православной церкви не только как государственный деятель, но и как православный человек «по духу». Охраняя чистоту своей веры от иноземных влияний, он в то же время прилагал самые искренние и усердные старания, чтобы поставить русскую церковь в уровень с христианскими исповеданиями западноевропейских, более культурных народов, при этом отнюдь не изменяя ни ее сущности, ни особенностей внешней стороны, организации, культа, обрядов и прочего. И в этом последнем отношении деятельность Петра была весьма плодотворна и широка.
