Кроме морских и военно-сухопутных кодексов, Петр и его правительство знакомились с государственным строем, высшими административными и судебными учреждениями, социальными порядками Франции и Англии через указанные выше сообщения русского посла, графа А. А. Матвеева, о французском государственном устройстве, а также и об английском. Притом следует отметить, что эти сведения – весьма обстоятельные – были доставлены Петру еще в 1707 году. Оба сообщения Матвеева приведены нами в томе II наших «Законодательных актов Петра Великого».
К тому же разряду источников, знакомящих с порядками и законами Англии, следует отнести «Пропозиции» и «Изъявления» Ф. С. Салтыкова, а также доношения о некоторых порядках во Франции [от] К. Н. Зотова. Оба были морскими офицерами
[1429]. Последнему принадлежит, например, известное «Письмо» брату о генерал-ревизоре Франции, послужившее источником при выработке русской «Должности генерала-прокурора»
[1430].
Специальная область устройства городов – сведения об органах самоуправления, их выборе, правах и обязанностях, о горожанах, мещанах и купечестве, о городском суде, о мерах и весе, о преступлениях и наказаниях – была разработана в «Городском уложении Королевства Шведского», которое было известно в России и послужило источником в законодательной работе над Регламентом Главного магистрата
[1431]. Сведения об организации местного управления Королевства Французского были доставлены Петру и его правительству послом А. А. Матвеевым, а о деятельности ландсгевдингов Шведского государства – Я. В. Брюсом, препроводившим царю 15 ноября 1718 года «Инструкцию ландсгевдингам», полученную им тайно из Швеции от своего друга [как отмечалось выше]
[1432].
Наши представления о степени и объеме знакомства русских законодательных органов с иноземными законами значительно расширятся, если будут более детально указаны некоторые подробности, отдельные законы, содержащиеся в крупных законодательных актах, особенно во французских ордонансах Людовика XIV. Например, в «Ordonnance pour les Armées Navales et Arsenaux de Marine», книга XX, титул 10, содержалось положение о духовных семинариях: «Des séminaires établis dans les ports de Toulon et de Brest»; в книге XXIII – о наблюдении за лесами: «De la visite, conservation et coupe des bois et forests des particuliers propres pour la Marine»; в книге XX – положение о госпиталях: «Des hospitaux à la suite des armées navales ou escadres»; о контролере – «Du controleur» – книга XII, титул 4; о ведéнии приходо-расходных книг в Адмиралтействе; о консулах – «Ordonnance de Louis XIV. Touchant la Marine», титул IX: «Des consuls de la nation Françoïse dans les pays étrangers» и т. д.
Приведенный нами, далеко не полный перечень законодательных источников, бывших под руками у правительства Петра I и сохранившихся в архивах России до настоящего времени, дает основания сделать следующие выводы:
1. Законодательные органы России в своей правотворческой работе располагали большим количеством иностранных законодательных актов в подлинниках и в специально сделанных по распоряжению царя переводах, и не в выдержках, а в полном объеме.
2. Эти иностранные источники попадали в руки русского правительства не случайно и не из какой-либо одной страны, а приобретались систематически и во всех странах, которые были известны успехами или большими достижениями в той или другой отрасли государственной жизни, военного дела и народного хозяйства. Такими государствами, у которых преимущественно заимствовались законодательные источники, были: Франция, Швеция, Голландия, Дания, Англия и Пруссия.
3. Иностранные законодательные источники и сведения об иностранных законах и порядках собирались Петром I не для одной какой-либо или нескольких, особенно близких царю отраслей законодательства и управления, а для всей сферы его законодательной деятельности, и не в один какой-либо период усиленного его правотворчества, а в течение всего его царствования.
Для того чтобы извлечь из иностранного законодательного акта все, что могло быть полезно для русского законодателя, мало [было] собрать источники в достаточном количестве и сосредоточить в своих руках лучшие из них – нужно [было еще] уметь использовать их, заставить служить себе. Из обзора таких источников, собранных правительством Петра, мы видели, что по некоторым вопросам оно располагало, можно сказать, исчерпывающим количеством их, так что затруднения в процессе правотворчества бывали не от недостатка материала, а, наоборот, от богатства выбора. Как же в таком случае производился отбор источников и как было организовано использование их, именно: кто знакомил законодательные органы с содержанием того или другого иноземного законодательного акта, кто давал оценку его специально с точки зрения русского законодателя и, наконец, как иностранный закон перерабатывался или приспособлялся к условиям и требованиям русской жизни?
Ответы на поставленные вопросы мы отчасти уже находили при исследовании отдельных моментов законодательного процесса, в частности при изучении составления первоначального проекта закона и [рассмотрении] дальнейшего его обсуждения. Приведенные нами в предыдущих главах материалы, а также сделанные по поводу отдельных актов наблюдения и выводы мы используем в дальнейшем нашем изложении. Теперь же, со специальной целью изучения заимствований и иностранных влияний, произведем анализ приемов использования иноземных источников при выработке двух чрезвычайно важных русских законодательных актов: Генерального регламента государственных коллегий и Регламента Адмиралтейства, чтобы потом, по совокупности с добытыми ранее результатами, сделать выводы вообще об этой стороне законодательного процесса при Петре I.
Укажем сначала основания нашего выбора для анализа именно того и другого акта.
Во-первых, оба регламента занимали каждый свое особое и притом весьма важное место среди законодательных актов Петра I. Оба они, будучи источниками действующего права не в одном каком-либо ведомстве, охватывали своим действием все центральные учреждения и в эпоху реформ, и в последующее столетие, [а] следовательно, были актами большого национального значения. Во-вторых, каждый из названных двух актов имел в основании иноземный источник одного из западноевропейских государств, законодательные акты которых по преимуществу использовались Петром I в его правотворчестве, [а] именно Швеции и Франции. В-третьих, использование иноземного источника при составлении первоначального проекта было осуществлено в одном случае с участием и авторством иноземца, составителя не одного проекта русских законов, Генриха Фика, а в другом – при непосредственном и активном участии Петра I и под его руководством. Приемы работы и результаты использования иноземного источника в том и другом случаях были далеко не одинаковы и притом весьма характерны для того и другого авторов законопроектов.
