Так, в направленном в Институт истории в августе 1940 года отзыве на учебник истории СССР для девятого класса средней школы Воскресенский прямо указал на необходимость упомянуть в учебнике о титулярном прозвании Петра I: «…Государственный деятель, сделавший свой народ великим, имеет право на звание Великого»
[23]. В 1941 году Воскресенский высказался о первом императоре как об «одном из великих деятелей прошлого, так много и самоотверженно потрудившемся на благо России, над созданием ее военной мощи и поднятием ее государственности и культуры»
[24]. В 1943 году Николай Алексеевич собственноручно отметил: «Петру до сего времени мстят поверженные им мракобесие, невежество, тунеядство, ханжество, самомнение и неуважение к закону, имевшие в нашем обществе своих многочисленных носителей…»
[25] Называл Воскресенский Петра I и «крупнейшим в мировой истории законодателем», и «весьма одаренным руководителем и вдохновенным творцом законодательных актов»
[26].
Как представляется, именно это невесть когда зародившееся в душе Николая Алексеевича благоговейное почитание первого российского императора решающим образом предопределило обращение ученого к истории законотворческого процесса в России первой четверти XVIII века. Именно благодаря этому глубоко эмоциональному отношению к фигуре Петра I Воскресенский сумел впоследствии, невзирая ни на какие трудности и препятствия, много лет заниматься кропотливыми архивными изысканиями.
Его архивная эпопея началась в 1923 году. Именно эту дату привел сам Николай Алексеевич в автобиографии 1943 года, отметив, что в указанном году «получил доступ к занятиям в архиве Сената». Несколько позднее, в 1926-м, Воскресенский приступил к работе также и в архивохранилищах Москвы (естественно, исключительно в каникулярные летние месяцы)
[27]. Очень скоро он сделался настоящим энтузиастом архивных поисков, и читальные залы архивных учреждений надолго стали для ученого вторым домом.
В центре исследовательского внимания Воскресенского оказались, прежде всего, документы, имевшие отношение к правотворчеству Петра I. Особенно Николая Алексеевича интересовали соответствующие автографические тексты первого российского императора, вышедшие из-под его пера законодательные акты и поправки, внесенные в законопроекты. Выявлению этих документов, рассредоточенно отложившихся в десятках архивных фондов, он придавал приоритетное значение, а потому ознакомился с сотнями архивных дел в шести архивных учреждениях Москвы и Ленинграда, сумев заодно (во всех случаях обнаружения автографов) расшифровать крайне неудобочитаемый почерк Петра I.
Из ссылок в трудах Воскресенского и из составленных им археографических легенд явствует, что наибольшее количество материалов, относящихся к нормотворчеству первого российского императора, он выявил в «Кабинете Петра Великого» (ныне – фонд 9 «Кабинет Петра I» Российского государственного архива древних актов), «Архиве Министерства юстиции, делах Сената» (ныне – фонд 248 «Сенат и его учреждения» того же архива) и, особенно, в «Сенатском архиве». «Сенатский архив» при жизни Николая Алексеевича целостно хранился в Ленинградском отделении Центрального исторического архива
[28] (в 1922–1925 годах – Петроградское отделение Центрархива РСФСР; в 1925–1929-м – Ленинградский центральный исторический архив).
В ходе неустанных архивных занятий Воскресенский не ограничился, однако, поиском документов, исходивших непосредственно от Петра I. Он поднял куда более широкий пласт материалов. Ученый целенаправленно выявил огромное количество документов, в которых отразились вообще все стадии законотворческого процесса в России первой четверти XVIII века – от законодательной инициативы до обнародования нормативного акта. Особенно интересными оказались обнаруженные Николаем Алексеевичем в архивных залежах черновые редакции законопроектов важнейших законодательных актов петровского времени.
Между тем Воскресенский не только систематически отыскивал и изучал документы, относившиеся к нормотворчеству первого российского императора. С самого начала он поставил своей целью еще и издать весь огромный корпус этих документов. Для этого Николай Алексеевич самостоятельно разработал новаторские приемы публикации нормативных актов первой четверти XVIII века и их черновых редакций, о чем сделал особый доклад на заседании Археографической комиссии Академии наук 29 декабря 1925 года
[29].
К концу 1920‐х годов Воскресенский подготовил к печати два тома законодательных и сопутствующих им материалов под общим заглавием «Законодательные акты Петра Великого». К концу 1930-х количество томов достигло трех, а объем каждого из них увеличился. Первый том заключал в себе, по формулировке Николая Алексеевича, «акты о высших государственных установлениях», второй (состоявший из двух частей) – акты «об общественных классах», третий (также из двух частей) – акты «о промышленности и торговле». Кроме того, был еще и четвертый том (составление которого, судя по всему, осталось незавершенным), содержавший акты по «устройству сухопутной армии и военно-морского флота»
[30]. За весь период второй трети XIX – начала XXI века это был самый крупный издательский проект публикации документов по истории законотворческого процесса в России первой четверти XVIII века, подготовленный в нашей стране.
Наряду с этим к началу 1941 года Воскресенский составил два внушительных тома фотокопий законодательных актов и их черновых редакций, являвшихся автографами Петра I (с их транскрипцией и с приложением особых таблиц начертания букв царем-реформатором), под общим заглавием «Петр Великий как законодатель»
[31]. Будучи по существу палеографическими альбомами, данные тома представляли собой вместе с тем гигантский массив иллюстраций к «Законодательным актам Петра Великого».
Учитывая, что исследовательской деятельностью Николай Алексеевич занимался в свободное от педагогических занятий время, объем осуществленных им архивных разысканий и археографической работы кажется просто невероятным. Это был воистину титанический, подвижнический труд во благо исторической науки и в память столь почитаемого Воскресенским Петра I.
