В Синоде же исправлялся текст переводов Библии, и после дополнительных поправок Петра здесь же она печаталась
[408]. В наставление синодальным переводчикам Петром I был собственноручно написан указ о приемах перевода научных книг на русский язык, от 16 сентября 1724 года
[409]. Таким образом, Святейший синод при Петре I был одним из центров переводной работы, в котором по указанию царя переводились не только книги, имевшие отношение к вопросам истории церкви и к вероучению. В нем велась также большая переводная работа, направленная к общему просвещению русского народа и к насаждению среди него сведений практических, как, например, по земледельческой культуре.
С большим трудом обеспечив себя до некоторой степени переводчиками юридических и общеобразовательных сочинений, Петр в последние годы своей жизни был озабочен подготовкой кадров для перевода научных сочинений вообще и технических книг в частности. Такие переводы требуют от переводчиков не только знания языка, но и специальных сведений [т. е. владения специальными сведениями] в тех отраслях знания, из области которых делается перевод. Такое совпадение – знание языка и специальных отраслей науки – было тогда довольно редким явлением. Поэтому в набросках Петра, переданных для руководства Сенату, мы находим его план подготовки специальных кадров переводчиков научных сочинений из русских людей или из вполне обруселых иноземцев. «Для переводу книг зело нужны переводчики, а особливо для художественных, – пишет Петр, –
понеже никакой переводчик, не умея того художества, о котором переводит, перевесть не может, того ради заранее сие делать надобно таким образом: которые умеют языки, а художеств не умеют, тех отдать учиться художествам, а которые умеют художества, а языку не умеют, тех послать учиться языкам; и чтоб все – из русских или иноземцы, кои или здесь родились, или зело малы приехали и наш язык, как природной, знают, понеже на свой язык всегда легче переводить, нежели с своего на чужой».
Далее Петр указывает на те отрасли знания, которые нуждались в переводчиках: «Художества же следующие: математическое, хотя до сферических триангелов; механическое; анатомическое; хирургическое; ботаническое; архитектур милитарис, цивилис; гидроика и протчие тому подобные». При этом Петр критически высказывается об иностранной литературе в хорошо знакомой ему и освоенной при нем в России морской области: «Архитектуры навалис нигде книг хороших нет, мочно дома сочинить Ивану Михайловичю (Головину. – Н. В.)»
[410].
Из приведенных немногих, но характерных для руководящей деятельности Петра фактов при подборе материалов и руководстве переводной работой видно, что круг интересов его был чрезвычайно широк и разнообразен. Царь интересовался сочинениями по древней истории, например Цезаря «Commentarii de Bello Gallico», сочинениями о язычестве, о магометанстве, сочинениями по техническим вопросам, по государственному праву, морскому праву, историческими словарями, грамматиками и т. п. Во всех почти случаях выбора им сочинения и поручения перевода определенному лицу можно встретить в источниках такие выражения: «Ц[арское] в[еличество] приказал мне книгу перевесть», «е[го] ц[арское] в[еличество] изволил приказать перевести»; «о которой (переводной книге. – Н. В.) е[го] ц[арское] в[еличество] изволил ко мне уже дважды писать»; «послал я к в[ашему] в[еличеству] книгу ‹…› которую я по указу в[ашего] в[еличества] с аглинского на русский язык перевел» и т. д.
Выбрав книгу и поручив ее перевод определенному лицу, Петр и в дальнейшем наблюдал за ходом переводной работы, являясь как бы главным ее редактором. Он следил за языком переводчика, запрещая ему рабски придерживаться текста подлинника. Переводчику французских ордонансов К. Зотову Петр в 1715 году указал основные требования, которые предъявлял к языку перевода. Поручая Зотову собрать во Франции сочинения по морскому делу, он приказал: «…и все перевесть на словенский язык нашим штилем, только хранить, чтоб дела не проронить, а за штилем их не гнаться»
[411]. Еще раньше, в 1709 году, из Воронежа Петр предписал придерживаться того же правила брату Конона, Ивану Зотову, при переводе им «Книги о фортификации манеры Блондейловой»: «И того ради надлежит вам и в той книжке, которую ныне переводите, остеречься в том, дабы внятнее перевесть, а особливо те места, которые учат, как делать; и не надлежит речь от речи хранить в переводе, но, точию сенс (у Голикова и Пекарского «сии». – Н. В.) выразумев, на своем языке уже так писать, как внятнее может быть»
[412]. При этом Петр переработал, сделал «более внятными» некоторые места книги, приказал напечатать, вклеить в текст и послать переводчику тот и другой тексты с назиданием: «А старый, вырезав, при том же посылаем, где сами увидите погрешение или невнятность»
[413].
Считая себя и своих переводчиков свободными в передаче языка подлинника, Петр не считал себя связанным и ограниченным какими-либо правилами в выборе материала из отдельных иностранных книг. Он находил полезными и вполне допускал выборку отдельных глав для перевода, пропуски, сокращения, дополнения и даже переделку переводимого текста. Обычно до начала перевода какой-либо книги Петр требовал представления ему подробного оглавления намеченной к переводу работы. Вот типичное в таком случае распоряжение Петра, переданное в 1723 году Синоду епископом Феодосием Яновским: «Прошедшего августа в 30[‐й] д[ень] е[го] в[еличество] ‹…› будучи в Троицком соборе, указал отданные от е[го] в[еличества] три экономические на немецком языке книги перевести на словенский и, переведши исперва оглавления, предложить к рассмотрению е[го] в[еличества] немедленно»
[414]. После одобрения этих книг к переводу Петр ровно через год потребовал к себе в Кабинет черновые переводы. 4 сентября 1724 года приходил в Синодальную канцелярию «из дому е[го] им[ператорского] в[еличества] гренадер и спрашивал о приезде в С[анкт] – Петербург синодального советника Чудова монастыря архимандрита Феофила», главного переводчика немецкого труда «Georgica curiosa». Феофила в Петербурге не оказалось. За ним было послано в Москву. Через два с половиной месяца, 19 ноября, был вновь прислан из Кабинета Петра на этот раз денщик царя Василий Иванович Суворов, который объявил в Синоде, что царь приказал ему взять у синодальных переводчиков тетради с переводами экономических книг для апробации. Суворов вместе с переводами захватил и переводчиков. Петр, рассмотрев доставленные переводы, нашел, что за год сделано мало и не так, как следовало бы. Для примера он сам обработал одну главу. В упомянутой выше [в тексте примечаний] статье А. Н. Львова приведена эта третья глава в дословном переводе и в переработке Петра. Прочитав тот и другой тексты, нельзя не согласиться с исправлениями Петра. В главе несколько страниц посвящено доказательству основной мысли автора, что к земледельцам (крестьянам) во время походов следует относиться бережно, не разорять их. По этому поводу приведены подробные сведения [о том], как относился к поселянам во время похода Кир Великий, «Белизарий, цесаря Иустиниана наполный полковник», Тотилас, готский король, а также что писал Адериан в своей «книге индейских дел». Зачеркнув всю главу, Петр написал свое знаменитое: «Понеже поселяне суть артерии государства, ‹…› чего ради надлежит оных беречь». Подробному разбору этой главы нами будет отведено должное место ниже, в другом контексте. Препровождая исправленную для примера главу обратно в Синод, Петр дал общие указания для перевода экономических книг в собственноручно написанном наставлении: «Указ труждающимся в переводе экономических книг»
[415].
