Против описания шведской должности ландфохта в русской графе пункта восьмого содержится замечание: «Такого чина ландфохтского в губерниях нет. А все то, что в Швеции в дистрихтах на оном чине положено, управляемо бывает от губернаторов и от ландратов» (лист 5). В предыдущем же, седьмом, пункте дано описание должности ландратов, как она была очерчена в указе Петра от 24 апреля 1713 года и как сложилась на практике к началу реформы 1718–1719 годов. Ландраты стояли во главе «доли», административной единицы размером в 5536 дворов. В старых русских губерниях таких ландратов было от восьми до двенадцати, смотря по размерам губернии. В своих долях ландраты выполняли финансовые и полицейские функции. При них для дел финансовых находились специальные должностные лица, земские комиссары. Хотя подробного перечисления функций ландратов русское описание и не содержало, но на практике функции эти были такими же, какие указаны в отношении ландфохтов в изложении Фика (листы 4 и 5).
Таким образом, сопоставление средних областных единиц, шведской и русской, не могло дать чего-либо нового для русского законодателя, именно: основная единица – губерния – была разделена в обоих государствах на более мелкие административные подразделения – округа (шведские – геррары, в России – доли) по количеству дворов; во главе их стояли в Швеции геррарсфохты, а в России – ландраты с более или менее общими финансовыми и полицейскими функциями. По существу, разница была только в названиях.
Если «Краткое описание» не давало для русских законодательных органов ни новых общих установок, ни новых должностей и их функций в отношении областных единиц, высшей – губернии и средней – дистрикта, то большой новостью для них было описание низшей областной единицы – «кирхшпиля», или прихода
[647]. Во главе этой мелкой земской единицы стояли как представитель официальной светской власти – «кирхшпильфохт»
[648], а в качестве главы и руководителя в деле религиозно-морального и политического воспитания – пастор. Кирхшпильфохт должен был оказывать содействие ландфохту в его общегражданском управлении и ландрихтеру в судебных делах. В судах, кроме того, в качестве представителей народа, присяжных, заседали прихожане, которые выбирались из крестьян, «люди умные и состояния доброго, также и пожиточные», которые назывались «нембдены» (лист 9). Особенное значение Генрих Фик, как протестант, придавал в жизни кирхшпиля участию пасторов. Их роль, по его мнению, была особенно благотворной. Они присутствовали при осмотре состояния крестьян и оценке их доходов для составления окладных книг. Они оказывали содействие судебным властям в установлении правды на суде. Пастор произносил «в присутствии судей и христиан судебное ‹…› поучение», в котором призывал судей к честному исполнению возложенных на них обязанностей, а «подданным напоминает к смирению, согласию и отговаривает им от непотребных ссор, и процессов, и тяжеб».
Помимо этих функций, всплывающих при случае, пастор осуществлял постоянное руководство в деле морального и политического воспитания прихожан. В первом отношении пастор напоминал им, «чтоб они от стыда и пороков пьянства, прелюбодейства, убивства, содомского греха, кражи, грабежа, насилия и обиды остерегались». Политическое же воздействие пастора на своих прихожан, благодатная его роль, с точки зрения консультанта-иноземца Фика, сказывались весьма глубоко и многосторонне. Пастор убеждал своих прихожан, «чтоб оные начальству были верны и послушны; за короля и его здравие и благоденствие бога молили; королю надлежащее охотно платили; повелению его и нижнему начальству не сопротивлялись; чтоб честно, праведно, мирно, постоянно, трезво и богобоязненно жили. Все оное имеет пастор христианству словом божиим изъяснить». И для большего воздействия на души «подданных» он должен был «оным божие и начальственное наказание объявлять (буде они в том противно поступят), а божие благословение в земледелании их и пропитании оным обещать, ежели во всем послушают и последуют». Кроме того, обязанностью пасторов было зачитывать в церквах указы короля и распоряжения губернаторов. «А потом, – писал Фик, – они должны содержание кратко изъяснить и истолковать и подданных к охотному послушанию против короля [т. е. королю], к храбрости и обороне государства наговаривать» (лист 6).
В русской графе по поводу приведенной справки Фика относительно приходских порядков отмечено коротко, без указания на возможное разрешение вопроса: «Таких чинов в присутствии у дел ради вспоможения и совету нигде в губерниях не обретается». Подобный же характер имеет и замечание по поводу участия пастора в общественной и политической жизни мелкой земской единицы – прихода: «В России такого обыкновения и определения указом, дабы из священного чина при управлении гражданских дел и при взимании казенных сборов какое присутствие имели (кроме одних духовных дел), нигде не обретается» (лист 9).
Такие пункты – по выражению Петра, «решителные», затрагивавшие политические установки, – естественно, могли быть разрешены только соответствующим законодательным органом, что и было сделано впоследствии.
Второстепенные, технические должности в губерниях и дистриктах были указаны следующие: ландсекретарь; ландбухгалтер, или камерир; ландрентмейстер; ландфискал
[649]; ландмейстер, или «землемеритель»
[650]; гевалдигер, или смотритель тюрьмы; канцелярские слуги и сторожа. Относительно ландсекретаря, камерира и рентмейстера, хотя и отмечено в русской графе, что таких специальных чинов в русских губерниях нет, но приводимые против каждой должности функции дьяков разных статей свидетельствуют, что на практике эти должности в России уже существовали: дьяки отправляли полагавшуюся им работу под другими только названиями и по другой форме, выработанной или в старое московское время, или спешно в условиях войны – для ведения военно-хозяйственной отчетности.
Ландфискалы были установлены Петром в 1711 году, его собственноручным указом от 5 марта: «Також надлежит ему (обер-фискалу. – Н. В.) иметь несколко под собою провинциар-фискалов»
[651]. Должность гевалдигера – надзор над тюрьмами и колодниками, арестантами, – выполняли специальные урядники. Наблюдение за бережным использованием лесов вели выборные из дворян, а также специальные надсмотрщики. К межевым делам посылались из Поместного приказа «обычайные из дворян, а также дьяки и из подьячих добрые по наказу».
Нами приведен пример сделанного по указу Петра сопоставления организации шведских и русских областных учреждений. Из этого сопоставления видно, насколько плодотворен был такой правотворческий прием. Он помогал привести в систему отдельные законодательные распоряжения Петра, изданные им в разное время и по различным поводам, давал возможность сравнить свои учреждения с такими же чужими, служившими образцом, и, наконец, помогал объективно оценить их, чтобы сознательно принять чужие порядки либо отвергнуть, сохранив или только перестроив свои, отечественные.
