Посылая из Данцига
[829] сенаторам утвержденную им «книгу Воинский устав» в марте 1716 года, Петр вслед направляет им же 10 апреля указ
[830], в котором определяет способы публикования закона, в частности напечатание его в количестве тысячи экземпляров на русском языке и трехсот – на [русском и] немецком для иноземцев, служивших в русской армии. Это распоряжение Петра, а также и черновые материалы, относящиеся к законодательной работе над Воинским уставом и сохранившиеся в большом количестве в 37-й книге I отделения Кабинета Петра Великого, разрешают спор в нашей исторической литературе о том, на каком языке вырабатывался Воинский устав – на русском или на немецком. Судя по архивным источникам
[831], Воинский устав, этот первый крупнейший законодательный акт Петра I, вырабатывался им на русском языке и в окончательной редакции, в беловом тексте, был подписан Петром «в Данцихе» 31 марта 1716 года также на русском языке. Подлинный экземпляр Воинского устава – с подписью Петра, единственный подлинный текст, – до 1917 года хранился в Петрограде, в Библиотеке Генерального штаба; после революции был передан в Библиотеку РККА
[832] и в настоящее время, вместе с другими рукописями названной библиотеки, хранится в Московской публичной библиотеке имени Ленина
[833]. Там же находится черновой список Воинских артикулов с весьма важными поправками Петра
[834]. Колебания исследователей в вопросе о языке законодательной выработки Устава воинского возникли вследствие его напечатания в томе V, № 3006, ПСЗ на русском и немецком языках. Ознакомление с подлинными материалами, с которых печатался в указанном издании Устав, в фонде Архива бывшего Государственного совета (Кодификационный отдел) в Ленинграде обнаруживает, что печатание в ПСЗ производилось без предварительных архивных разысканий – с печатного экземпляра «Воинского Устава с Артикулом Военным» на русском и немецком языках, на титульной странице которого обозначено: «Печатан при Императорской Академии наук 1748 года»
[835].
В сопроводительном указе Петра I «господам Сенату» был определен объем действия и приложения Воинского устава: «И понеже оной, хотя основанием воинских людей, однакож касается и до всех правителей земских (как из оного сами усмотрите), того для, когда напечатают, то разошлите по препорции во все корпосы войск наших, также и по губерниям и по канцеляриям, дабы неведением никто не отговаривался»
[836]. Такое же распоряжение о доведении издаваемого закона до сведения населения всего государства Петр положил на беловом экземпляре «Указа о фискалах»: «Сей указ напечатать и послать по губерниям во все государство»
[837].
В утверждаемом законе иногда содержались специальные распоряжения царя о сроке введения в действие [этого] публикуемого закона, например в указе «О форме суда» от 5 ноября 1723 года: «Суды по сей форме начать судить с приходящего 1724 году с начала»
[838]. Исправив последнюю, шестую – Е – редакцию Регламента Главного магистрата 16 декабря 1720 года, Петр тогда же написал собственной рукой указ о немедленном учреждении магистрата в Петербурге на основании законченного выработкой Регламента: «Учинить немедленно форму правления магистрата здешнего города»
[839].
При подписании закона Петр иногда указывал место его в системе ранее изданных законов. Особенно часто такие определения относились к сепаратным указам. Так, подписывая указ о сохранении внешнего порядка и чинности служащими в государственных учреждениях от 22 января 1724 года в пятой – Д – редакции, Петр прибавил распоряжение: «К стоячему указу»
[840]. Под «стоячим указом» Петр разумел закон [от] 17 апреля 1722 года «О крепком хранении прав гражданских»
[841].
В том же, 1722 году, вскоре после издания «Инструкции рекетмейстеру», Петр написал собственноручно два указа. Первый, от 17 апреля 1722 года, – о представлении ему лично жалоб челобитчиков, задержанных в государственных учреждениях, куда они обращались со своими ходатайствами, – на котором царь сделал дополнительное распоряжение: «Внесть в Должность рекетмейстера»
[842]. Второй касался еще одного важного явления, [а] именно развития промышленности в России, которому Петр придавал исключительное значение, надзор и контроль над которым стремился держать в своих руках. В особом указе рекетмейстеру, написанном собственноручно Петром, – о представлении им царю челобитий с жалобами на препятствия, обиды и налоги при сыске руд и построении заводов и фабрик – Петр 19 апреля 1722 года сделал распоряжение: «Внесть в Инструкцию»
[843].
Утверждение закона – санкция его – состояло в подписании имени царя, «Петр», или повеления «Быть по сему», с обозначением места написания или утверждения закона и с проставлением даты. Место издания закона и дата обычно проставлялись царем лично, реже – обер-секретарем Сената.
Большая часть законов, особенно крупных, имеет собственноручную подпись Петра. Однако, наряду с такими указами, в фонде «Подлинных именных высочайших указов и повелений» в бывшем Сенатском архиве имеется значительное количество указов, написанных собственноручно Петром, но им не подписанных. Примеры. Указ Петра I губернаторам о производстве переписи дворов крестьянских и деловых людей написан был лично царем, но не подписан им и не датирован. В таких случаях думный дворянин и печатник Н. М. Зотов, а впоследствии обер-секретари Сената делали на подлинных царских указах пометки о передаче их в Ближнюю канцелярию или в Сенат, после чего указы вступали в действие. «Таково письмо думному дворянину и печатнику Н. М. Зотову отдал в Преображенском, в хоромех, Алексей Макарьев
[844] февраля 12[‐го] 1710 года»
[845]. Или: «Сей указ получен декабря 8[‐го] дня 1710 г. в Санкт-Питербурге»
[846]. «Таковы пункты даны Ивану Бибикову в 29[‐й] д[ень] генваря без подписи 1723 г. на Генералном дворе»
[847].
