Предчувствие нечто грандиозного, того, в чём ему отведена не самая последняя роль.
Чувство, что усилилось ещё сильнее, стоило ему только увидеть их лица.
Ужасно знакомые. Отражения различных лиц, но, так или иначе, первых – адамантийцев.
Самый высокий – средних лет, с широким шрамом на лбу и сопутствующим ему усталому измученному взгляду, всё время недовольно сверлившему Адена.
Возможно поняв, Аден повиновался, по памяти надавливая о заднюю часть пластинчатого шлема и снимая его.
– А ты умён. – произнёс со шрамом, подбирая с рук Адена сложенный предмет. – Я Ганкер. – приложа руку к груди, громко произнёс он. – Капитан этого корабля, а те отважные, что позади меня, моя бравая команда.
Его гордую речь рассеяла пара смешков, негромкие фразы, переговоры позади стоящих.
– Возможно, ты хочешь что-нибудь сказать? Слова благодарности? – добавил Ганкер.
– Спасибо… наверное. – растерянно выговорил Аден.
В это время, в нём боролись два не сопоставимых чувства: страха и радости.
Радости от встречи, пусть и с незнакомым, но явно более лояльным к нему, даже похожим на него самого существа.
И страха. Страха от неизвестности всей складывающейся в данный момент ситуации.
Ведь его спасители могли оказаться кем угодно: беглыми рабами, контрабандистами, пиратами и самое худшее – охотниками на таких, как он.
Тех, кто бежал, кто позволил поднять руку на хозяина, стал мыслить иначе.
Всеми презираемые, выполняющие эту работу за мнимую свободу – ублюдки.
– Полегче с ним кэп. – рядом с Ганкером, расставив руки в боки, заявилась ещё одна фигура. – Я Винн. Как видишь, все здесь присутствующие адамантийцы. Ты уж прости капитана, это же его стезя толкать долгие и заунывные речи.
В дружеском жесте, она подала руку Адену на рукопожатие.
– Наши правила просты. Что ты предпочтёшь? Присоединиться к нам или остаться в том рассыпающемся могильнике?
В отличие от капитана, слова её звучали более решительно, без единой доли пафоса и угрюмого намерения.
– Да объясните хоть кто вы?
– Мы…. – её перебил Ганкер, указывая на своё положении в иерархии команды.
– Мы искатели.
– Все практически как и ты, случайно оказавшиеся тут. – договорила Винн. – Вот это. – она указала на опершегося о стену молодого адамантийца, сжимавшего в руке гибридный ключ. – Это Голи, наш квартирмейстер. А заодно и трубы прочищает, по ту сторону защитного экрана.
Тот улыбнулся, подняв вверх руку.
– А позади капитана это…
– Зак! – громко воскликнул тот, кивая головой. – Всё по мелочи.
Пусть и, не проявляя прямой грубости, его голос слышался озлобленным, а внешний вид давал понять, что он не совсем был доволен сложившейся ситуацией и возможно, даже наличия в ней Адена.
– Собственно…
– Аден. Так меня зовут. Или, когда-то звали.
– Аден. – сморщившись, задумчиво произнёс капитан. – Будем считать, что с формальностями покончено и хочешь ты или нет, но теперь ты – часть экипажа Горгоны. – в приветствии он развёл руками в стороны. – Добро пожаловать.
Голи ещё раз подхватил Адена под руку, на сей раз не в принудительно-приказном порядке, под шутки, провожая в одну из свободных кают.
Эфир
Пожалуй, впервые за столько долгое время, в его распоряжении оказалась банальнейшая, из всех представляемых и желанных возможностей – выспаться.
Пускай и не рассчитанное под его рост, от чего порой Адену приходилось сгибать ноги в коленях, то и дело, залёживаясь, переворачиваться с бока на бок.
Данное положение всё же было куда лучше, чем тесные, поросшие плесенью тонкие стены общежитий в районе Люмпенов.
Сон медленно настигал его, давая, наконец, телу долгожданную возможность отдохнуть, а разуму – умолкнуть.
Ощутив уже знакомую ломоть с левой стороны, он вновь перевернулся на правый бок, едва-ли приоткрывая глаза.
По ту сторону, в обшивке корабля закрепилась широкая прорезь смотрового иллюминатора, с доступным удивительным видом.
Миром, где великие светила опаляли своим гневом, а в моменты спокойствия, дарующие вместо жары тепло и жизнь.
Безгранично цветастые туманности, невиданные, неописуемые своим размером и палитрой красок небесные тела.
– Какой странный день. – произнёс Аден.
Перед его взором на горизонте из-под пылевых облаков вырвалась маленькая захудалая планета.
Очевидно от смены курса корабля, она стремительно стала увеличиваться в размерах, давая возможность отдалённо рассмотреть себя.
По мере приближения, из статичной, вся её поверхность преобразовывалась в бурный нескончаемый поток.
Мчащиеся со скоростью в несколько тысяч километров в час непроглядно жёлтые облака.
Чьё направление менялось каждую минуту, строя грозовые бури, ураганы, осыпавшие поверхность горизонтальными дождями.
В представлении Адена, будто падая, они могли бы создавать музыку всего из пары струн, что медленно наигрывает свою жалобную и длинную мелодию.
Мелодию пустоты, по мере своей надобности меняющую аккорды, успокаивая и вгоняя в сон.
Казалось, что в этом полудрёме он мог бы пролежать целую вечность, но всё же совладав и потянувшись, кое-как спрыгнув с подвешенной койки.
В паре шагов от неё располагался цельнометаллический столик, трое шкафчиков и крупный ящик обклеенный снимками зелёных угодий с наставленными поверх него причудливыми статуэтками.
Аден подобрал одну из них, резьбой изображавшую существо со скрученными маленькими дырочками, возможно олицетворяющими глаза и группой широких впадин.
Аккуратно поставив статуэтку на место, ладонь Адена коснулась панели разблокировки двери, покидая свою каюту, он вновь очутился в узких коридорах Горгоны.
Здесь его встретила первая тройка уже знакомых по начальному визиту кают и помещений, тесно связанных друг с другом, одним из путей уводящее к дальнему левому крылу.
В этой секции расположился гудящий гиперпривод, вырабатывая энергию из антиматериального топлива, приводя в действие двигатели к сверхсветовому прыжку.
Чуть дальше огороженная и автоматизированная станция жизнеобеспечения, наполненная массой баллонов со сжатым воздухом и системой распределения корабля.
И наконец, последняя – отчего-то привлекшая его внимание закрытая шлюзовая дверь.
Не будучи герметичной, в глаза Адена бросился малый изъян вроде мелкой прорези под собой, откуда по синему вспыхивали тени, и если, прислушавшись по характерному шуму, можно было предположить о ведущихся ремонтных работах.
