Слова закончились, потому что я никак не могла придумать, что понимаю, восседая на крайне некомфортном ящике.
— Спинка сейчас реально появится, — сообщил Валерий.
Я встала.
— Нет, нет, — велел мастер, — оставайтесь сидеть.
Я вернулась на место.
— А теперь подскакивайте, — приказал Березов. — Не поднимаясь.
Ощущая себя полной идиоткой, я начала подпрыгивать. Валера молча смотрел на меня.
— Ничего не происходит, — отметил Женя.
— Дарья плохо работает! — рассердился Березов. — Ну, прибавьте усилий! Стукните как следует задницей по крышке!
— Слово «задница» неуместно, — занервничала подошедшая к нам Таня, — нам оно в эфире не нужно.
— Уберем при монтаже, — пообещала Саша. — Долго еще бабе на деревяшке выкаблучиваться?
— Че случиться-то должно? — спросил Женя.
— Если Дарья постарается, — обиженно объяснил Березов, — изо всей силы стукнет задницей, ох, простите, ягодичной мышцей, то будет восторг и удивление. Вы такого еще не видели.
— Точно, — согласилась Саша, — до сих пор никто перед нами вот так не выделывался.
Я встала на ноги, а затем всем своим весом обрушилась на ящик. Послышался треск.
— Прикол, она его сломала! — заржал Женя. — Или, лучше сказать, проколола. Очень уж тощенькая дамочка.
Я не успела обидеться на глупое замечание парня, потому что деревяшка, на которую со всего размаха опустилась моя попа, неожиданно разъехалась. И мне, не ожидавшей такого казуса, не удалось вовремя вскочить. Я, потеряв опору, упала внутрь ящика… Но тут же стала стремительно подниматься.
— Мама! — пропищала я, хватаясь со страху за что-то, попавшее под руку. — Ой, помогите!
Раздался щелчок, сиденье покачнулось и замерло.
— Ну ваще, — засмеялась Саша. — Офигеваю так, словно зимой по тайге в ластах иду. Она ж теперь на столе сидит.
Я осторожно осмотрелась. Ну и ну! А ведь и правда, ящик превратился в столик, стоящий на одной ноге.
— Понимаете, как здорово? — ликовал Валерий. — Если вы живете в пятиметровой комнате, то не имеете возможности поставить в ней обеденный гарнитур, кровать, мягкую мебель. И как быть? Отказаться от простых человеческих радостей вроде приема друзей? До недавнего времени на этот вопрос был только один ответ: «Да». Но теперь благодаря моему таланту есть трансформерное столодиванокресло. Оно занимает минимум места. Только что Дарья продемонстрировала, как легко новаторское изобретение делается столом.
— Возник вопрос, — остановила Березова журналистка. — Даша подпрыгнула, ящик превратился в обеденный стол. А если я не хочу есть? Телик, в кресле сидя, посмотреть охота, тогда как?
— Экие вы, женщины, суетливые, — укорил ведущую столяр, — никогда не дадите до конца сказать. Желаете получить диван? Минутку! Дарья, стукните посильней кулаками по столешнице.
Мне хотелось поскорей завершить съемку, поэтому я со всей старательностью вмазала по столешнице. Стол заскрипел, застонал, начал качаться и… Доска наклонилась, я съехала на пол, сверху на меня свалилось нечто огромное. Я зажмурилась. Из горла вырвался крик:
— Помогите!
— Ее сейчас раздавит! — заорала Таня. — Валера, сделай что-нибудь!
— Спокойно, — прогремел Березов, — все под контролем.
Я приподняла одно веко и выдохнула. Вначале мне показалось, что на меня рушится нечто вроде египетской пирамиды, но сейчас стало понятно: я лежу на полу под доской, которая покоится на четырех ножках.
— Ой, диван! — засмеялся Женя. — Вот прикол!
— Видите, сколь удобна придуманная мною мебель? — гордо спросил Березов.
Я уловила запах жвачки, прямо к моему лицу просунулся микрофон.
— Дарья, прокомментируйте свои ощущения, — попросила Саша. — Уютно ли вам?
— Просто замечательно, — прокряхтела я, выползая из-под софы, — отличная штука.
— Можете сесть на диванчик? — попросила Саша.
Я опустилась на тощий матрасик, непонятно откуда взявшийся.
— Ну что, Дарья, купите трансформер? — поинтересовалась Александра.
— А как его снова превратить в тумбу? — задал вопрос Женя.
— Легче легкого! — азартно воскликнул Валерий.
Прежде чем я успела сообразить, что он собирается сделать, мастер пнул диван ногой. Подлокотники вздыбились и начали стремительно сближаться. Я, почуяв неладное, хотела вскочить, но не успела, потому что сиденье вмиг задралось, а спинка дивана ухнула вниз и шлепнулась на меня. Бумс! Меня сдавило со всех сторон, ноги подтянулись к подбородку, голова ушла в колени, руки прижало к бокам.
— Спасите! — закричала я, но из груди вырвался лишь писк.
— Она осталась внутри, — донесся издалека голос Жени.
Потом послышался стук и вопль Тани.
— Даша, Даша! Ответь, ты жива? Скорей!
— Да! — завопила я, но звук снова не вылетел наружу.
— Вы ее раздавили! — завизжала Татьяна. — Ах ты мерзкий слесарь! Ты урод! Ты …!
Я изумилась. Кто бы мог подумать, что мать Лёни, интеллигентная, мило краснеющая, если кто-то в ее присутствии произносит грубое слово, дама способна столь виртуозно ругаться?
— Ты и представить себе не можешь, — бесновалась Танюша, — что со мной полковник Дегтярев сделает! Боже! Боже! Эй, немедленно открой этот гроб! Этот …!
— По-моему, из щели кровь течет, — вякнул Женя.
— Снимай скорей, — велела ему Саша, — эксклюзивник поймали.
А меня обуял ужас. Мгновенно вспотели уши и невероятно зачесалась спина. Чтобы избавиться от зуда, я попыталась поелозить лопатками по деревяшке, которая лежала сверху. Послышался щелчок, «потолок» откинулся. Я высунулась наружу.
— Роднуля! — завопила Татьяна. — Ты жива! О, слава богу! А то я уже видела, как тащусь по пыльной дороге на каторгу, к ноге цепью приковано ядро, а сзади топает полковник с розгами и лупит меня ими по спине.
— Каторгу давно отменили, — прокряхтела я, выбираясь из «капкана», — заключенных к месту отбывания наказания доставляют по железной дороге. Не скажу, что им комфортно, осужденным тесно, и кормят их плохо. Но — не совершай преступлений, и будешь путешествовать в купе в компании с жареной курицей. И, думаю, Дегтярев не настолько меня любит, чтобы за тобой пешком много километров плестись.
— Вау! Кровь! — завопила Таня. — Жуть! Кошмар! У тебя вся кофта красная!
Я, уже успевшая слегка успокоиться, взглянула на свою блузку и, постаравшись удержаться на ногах, прошептала:
— Выглядит жутко, но у меня ничего не болит.
Валерий бесцеремонно ощупал мою одежду и засмеялся.
