— Иди, конечно. Ты больше ничем не можешь помочь, — сказала Шонна.
— Мне действительно очень жаль, — обратилась Крис к Лени, затем она перевела взгляд на Тайлера. — Я затормозила, но он появился так неожиданно…
— Ничего, — сказал Тайлер, желая, чтобы она поскорее ушла. Паника в ее голосе нервировала его. Голос Шонны, напротив, успокаивал.
— Что теперь будем делать? — спросила Лени, глядя на Шонну.
— Теперь он должен успокоиться. Посмотрим. — Она взглянула на рану, к которой Тайлер все еще прижимал рубашку. — Кровотечение почти прекратилось.
Шонне понравилось, как Тайлер вел себя в этой ситуации. Он точно исполнял все ее указания, был спокоен и очень предупредителен.
Шонна еще раз внимательно осмотрела Мага.
— Ничего страшного. Он поранился, но рана неглубокая. Не забывай, что он мустанг, значит, выносливее и крепче других лошадей.
Маг, похоже, начал успокаиваться. Он перестал дрожать, и выражение его глаз стало спокойнее. Лени продолжала оглаживать коня, шепча ему на ухо ласковые слова, а он тыкался мордой в ее плечо, время от времени громко отфыркиваясь.
По мере того, как успокаивался Маг, успокаивалась и Лени.
Он не мой отец. Эти слова повергли Шонну в изумление, но моментально разъяснили, почему между ними не было сходства. Тайлер тоже удивился словам Лени не меньше ее. Значит, он и не подозревал, что ей все известно.
Ах, сколько вопросов хотелось задать ему! Она-то в своих мыслях обвиняла его, что он бросил родного ребенка, но если Лени не его дочь…
Во дворе послышался шум подъезжающего автомобиля.
— Это, наверное, ветеринар, — Шонна выбежала во двор. — Пойду встречу его.
Ветеринар осматривал Мага около часа. Он измерил ему температуру, послушал сердце и легкие, внимательно прощупал все кости, затем обратился к Лени:
— Считайте, повезло. Кроме этой раны, ничего серьезного нет. — Он перевел взгляд на Шонну. — Но нужно будет понаблюдать за ним. Если он не успокоится и шоковое состояние не пройдет, значит, повреждены внутренние органы. В этом случае звоните.
— А когда станет ясно, что он вне опасности? — спросил Тайлер.
— Я думаю, если через двадцать четыре часа он будет вести себя спокойно и не будет проявлять признаков беспокойства, дискомфорта, тогда можно будет считать, что все в порядке.
Тайлер проводил ветеринара до машины, потом снова вернулся в конюшню. Одна проблема, казалось, была решена. А вот с другой ему предстояло разбираться.
Тайлер медленно шел к деннику Мага. Он не знал, как начать разговор и что сказать. Лени все знает. Но откуда?
— Как поживаешь, старина? — обратился он к Магу, подходя к деннику.
— Похоже, он приходит в себя, — ответила Лени. — Шонна пошла за стульями. Сказала, что останется с ним, пока не убедится в его безопасности.
— Ты захочешь остаться с ней, полагаю? — спросил он у девочки.
Лени серьезно посмотрела на него.
— Я не могу его оставить. Ведь ты же был все время со мной, когда я была в больнице? Врачи сказали, что ты не отходил от меня.
— Да, Лени, все это правда. Если хочешь, мы вместе останемся с Магом.
— И ты останешься?
— Конечно. Потому что ты — моя дочь.
— Правда? — Она смущенно посмотрела на него. — Но мама сказала, что нет.
— Может быть, ты родилась и не от меня, но во всем остальном я твой отец. Можешь подойти и обнять меня.
Он открыл ей свои объятия. Несколько секунд Лени не шевелилась, потом сделала несколько шагов и вдруг бросилась к нему на шею.
Он крепко прижал ее к себе. Первый раз за все эти годы она обняла его. Еще совсем малышкой она пыталась обнимать его, но тогда ее ручки были совсем крошечные, чтобы обвить шею и крепко обнять его. Потом их разлучили.
По всхлипываниям он понял, что Лени плачет.
— И давно ты знаешь об этом? — спросил он, вытирая ей слезы.
— Давно, — хрипло ответила она. — Однажды мы жутко поссорились с мамой, и я ей сказала, что убегу и буду жить с тобой. Тогда она сказала, что ты не настоящий отец и я тебе не нужна.
— Она не должна была говорить тебе так. Ты мне нужна.
Лени отклонилась и, хмуря брови, посмотрела на него.
— Ты даже ни разу не навестил меня.
— Так решила твоя мать. Она считала, что будет лучше, если я навсегда исчезну из твоей жизни. Правда, видеть тебя и знать, что ты не моя, было очень тяжело.
— Почему же я ношу твою фамилию?
— Мгм…
В этот момент он увидел Шонну, стоящую в проходе. В руках у нее было два стула. Он не знал, когда она вошла и что успела услышать, но обрадовался ее присутствию.
— Ты знаешь, что означает роман между женщиной и мужчиной? — обратился он снова к Лени. Она криво усмехнулась.
— Ты думаешь, я ребенок?
— У твоей матери случился роман с другим мужчиной, когда мы с ней были мужем и женой. Но я об этом не знал и, когда ты родилась, был уверен, что ты моя дочь.
— Поэтому у меня твоя фамилия?
— И поэтому тоже. — Он не хотел вдаваться в бюрократические детали.
— А когда ты узнал, что я не твоя дочь?
— Когда тебе было почти шесть месяцев, тебе должны были вырезать грыжу. Операция неопасная, но я сказал врачам, что готов быть донором, если будет необходимость. Тогда и выяснилось, что у нас с тобой разные группы крови и ты не моя дочь.
Известие прозвучало для него как гром среди ясного неба.
— А кто был моим отцом? Джордж?
— Нет. — Он посмотрел на Шонну. — У твоей матери был роман с женатым человеком. Он не собирался на ней жениться, а она надеялась, что после нашего развода он узнает, что ты его дочь, и все-таки женится на ней. Как бы там ни было, мы развелись, а он не женился.
— Ты был очень зол на маму?
— Да. Очень.
Шонна могла представить, что он чувствовал. Узнать, что любимая жена тебе изменила и твой ребенок от ее любовника… Это тяжелый удар. Теперь все становилось на свои места. Она поняла, почему он бросил дочь и не виделся с Лени.
— Я бы тоже разозлилась, — серьезно сказала Лени.
— Разве ты не разозлилась, когда узнала обо всем?
Лени кивнула, потом помолчала немного и сказала:
— Ты имел право злиться на маму и на меня.
— Ты не виновата во всем, что произошло. Это я не должен был слушать твою маму, а должен был обязательно навещать тебя.
— Мама сказала, что ты ненавидел меня и ее.
— Не правда. Я никогда не испытывал к тебе ненависти. Наоборот, я очень скучал.
