– Интригующее начало! И с кого из нас ты намерен начать?
– С Аллерии.
– Почему-то я так и думала, – усмехнулась Селена. – Ладно, с твоего позволения я погуляю по твоим «тематическим» залам. Понадоблюсь – позови.
После ее ухода эльфийка устремила свой пристальный взгляд под капюшон Безликого, словно надеясь что-то там разглядеть.
– Ты хотел поговорить о нас?
– Э-э-э, не совсем.
– В таком случае, позволь сначала мне сказать кое-что. В последнее время ты ведешь себя так, словно задался целью предстать в образе абсолютно бесчувственной личности и настроить меня против себя. Должна заметить, это тебе почти удалось. Почти, потому что иногда из-под твоей маски проступало истинное лицо (я выражаюсь образно) – тот, прежний Дмитрий.
– Его больше нет, Аллерия.
– Будь добр, не перебивай! Дай мне закончить. Конечно, перерождение изменило твою суть, но не коренным образом, и большинство твоих поступков подтверждает это. Ты всегда приходишь на помощь нам с Селеной в трудных ситуациях, из чего можно сделать вывод, что Дмитрий Рогожин еще жив в тебе. Мы сейчас знаем на примере Лонгара Темного, что безликость обратима. Но ведь необязательно идти его путем. Иди своим, ведь ты всегда так и делал! Стань снова человеком и дай себе и мне шанс на счастье!
– Это невозможно, Аллерия, – устало произнес Безликий. – И дело даже не в том, что мое прежнее тело досталось Бездне. Я сделал свой выбор, и теперь превыше всего для меня – долг перед орденом, который я просто обязан возродить: слишком велики ставки. Мне уже не стать просто человеком, забыв, как это ни пафосно звучит, о судьбах Вселенной. Да, я по-прежнему испытываю слабость к вам. Да, моя душа помнит, что испытывал к тебе Дмитрий Рогожин. Но сейчас на меня возложены такие обязанности, забыть о которых было бы преступлением. Мы ведь уже говорили об этом, и мне казалось, ты поняла…
– Тебе не показалось, – горько заговорила эльфийка, – но как же трудно смириться с этим! Я часто думаю, а что если бы ты предпочел перерождению смерть и реинкарнацию? Ведь я могу долго ждать. Ты знаешь – время имеет надо мной мало власти. Вон, Селена ждет же своего графа Прозорова и через тридцать лет дождется!
– Во-первых, тридцать лет и цикл реинкарнации – это разные вещи. Тебе, возможно, пришлось бы ждать несколько веков. Во-вторых, когда бы это ни произошло, ты имела б дело с новой личностью, которая не помнила бы тебя. А в третьих, очень велика вероятность просто не найти этого человека или не узнать его. Здесь столько если…
– У тебя на все готов ответ… Но знаешь что? Пусть так, но у меня хотя бы была надежда.
– Надежда… Века жить такой бесплодной надеждой – значит создать для себя ад на земле. Такого я не пожелал бы никому, а особенно – тебе. Кроме того, с чего ты взяла, что сделай я такой выбор, моя душа действительно попала бы в цикл реинкарнации?
– Но тебе же пообещал Первосозданный!
– Пообещал… Не всяким его словам следует верить. Первосозданный – не доброе всепрощающее божество. Он выше добра и зла и выше морали. Для него есть один критерий: хорошо то, что идет на пользу его миссии во Множестве Миров. Если ради его спасения от Хаоса потребуется пролить реки крови, Первосозданный сделает это, не моргнув глазом. Что уж там говорить о душе какого-то жалкого человечишки!
– Ты – не жалкий! Ты спас все Множество Миров! Если бы он считал тебя жалким, не сделал бы такого предложения!
– Первосозданный сделал его только потому, что видел во мне грядущую пользу. Откажись я – сразу стал бы бесполезен, а моя душа хоть немного подсластила бы пилюлю поражения иерарху Хаоса, и он, возможно, не столь ретиво стремился бы взять реванш. Не думаю, что Первосозданный испытал бы в этом случае какие-нибудь колебания: я растворился бы в Бездне целиком.
– Прости, – Аллерия опустила голову, – горечь затмила мой разум, и я не думала, что говорю! Но что же делать, если я до сих пор люблю тебя?
– Не меня! – жестко сказал Безликий. – Ты любила Дмитрия Рогожина, а он мертв. Я – не он, и…
– Тогда, почему, Тьма побери, ты не дал мне считать его мертвым?! – вскипела эльфийка. – Зачем связался со мной?! Зачем открылся?! Чтобы мучить?!
– Я пошел на поводу у чувств. Хотел поговорить с тобой, только эмоции – плохой советчик. Теперь я понимаю, что сделал ошибку.
– Значит, ты называешь ошибкой все человеческое, что в тебе осталось?
– Говорить об этом можно бесконечно, Аллерия. Давай поставим все точки над i в данном вопросе и возвращаться к нему больше не будем. Да, это ошибка, потому что я более не человек. Но теперь эта ошибка будет исправлена.
– И каким же образом?
– Видишь ли, твоя судьба иная. Она ставит непреодолимый барьер между нами.
– Судьба?! Но ведь ты – ее хозяин!
– Над твоей я не властен. Точнее, властен частично. Есть Сила, которая может вмешиваться в мою юрисдикцию и устанавливать свои законы.
– И что это за Сила?
– Создатель.
– Ты шутишь?!
– Не имею привычки шутить с такими вещами. Твоя судьба принадлежит ему.
Аллерия была потрясена. Прошла пара минут, прежде чем она вновь обрела дар речи.
– Но он же… далеко и давно забыл о нас.
– Может быть и так, но все гораздо сложнее. Ты что-нибудь слышала о карме?
* * *
Нижний мир.
Тавигарн чувствовал себя превосходно. Его эксперименты продвигались весьма успешно и с каждым разом его власть над субстанцией Бездны, ее энергией и низшими созданиями росла едва ли не в геометрической прогрессии. А это означало, что его собственное могущество в плане магии давно переросло возможности не только других представителей касты ученых, но и Высших инферов – членов Совета. Тавигарн приблизительно представлял возможности Маурезена на пике могущества и сейчас мог уверенно заявить, что сравнялся с последним сатаном Нижнего мира, а вскоре превзойдет его. Сила Хаоса бросит к ногам Тавигарна все, о чем ранее он мог только мечтать. Главное – не зарываться и не лезть на первые роли. Его вполне устроит роль серого кардинала, к которому бегают на доклад номинальные правители.
Кстати, пора уже предпринимать кое-какие шаги в этом направлении. К сожалению, у Тавигарна не было того опыта политических интриг и баталий, который в избытке имелся у Маурезена. Но это ничего, опыт – дело наживное. Ему всего лишь понадобится несколько больше времени на исполнение задуманного. Только, в отличие от смертных, для него это не проблема. Зато впереди его ожидало невероятное могущество в течение неограниченной никакими рамками жизни. Это ли не грандиозная мечта? А главное – у нее есть все шансы стать реальностью.
Из мира сладких грез о своем великом будущем ученого выдернуло осторожное прикосновение к сознанию: кто-то пытался вступить с ним в телепатический контакт. Первым желанием Тавигарна было просто закрыться от непрошеного «абонента», ибо сейчас ему не хотелось ни с кем общаться, независимо от важности и срочности дела, которое с ним желают обсудить. Однако это мог быть кто-то из его помощников, которых ученый отправил за редкими материалами, необходимыми для его дальнейших экспериментов. Поэтому во время очередной попытки контакта он приоткрыл свой разум:
