– Пончик, ты? – осведомился низкий женский голос с налетом ленцы, после чего, не дожидаясь ответа, хозяйка квартиры повернула ключ в замке. У нее не было ни тени сомнений относительно того, кто пожаловал к ней в этот час. – Надеюсь, ты сделал выводы после нашей последней встречи, и твоя рубашка…
Какие там были пожелания касательно рубашки Святого, ни Шершню, ни его подельнику узнать было не суждено. Дверь отворилась, и свет изнутри квартиры осветил вьющиеся рыжеватые волосы стройной длинноногой девушки, облаченной в синюю джинсовую мини-юбку и белоснежную блузку с широко распахнутым воротом. Взгляд Кола на мгновение сфокусировался на выпирающим из выреза аппетитном бюсте. Глаза девушки то ли испуганно, то ли удивленно округлились, после чего Кол стремительно приблизился к ней, и его правая рука в черной перчатке запечатала жертве рот. Он буквально силой втолкнул рыжеволосую красотку внутрь, развернул к себе спиной и ударил рукояткой пистолета по темечку. Длинные пушистые ресницы дрогнули, карие глаза закатились, и девушка без чувств повисла на руках незваного гостя. Кол не позволил ей брякнуться на пол.
Шершень переступил порог и мягко закрыл за собой дверь. Щелкнул замок.
– Жива? – коротко поинтересовался он.
– Живехонька. Не хипишуй, брат.
– Тащи ее в ванную.
Стрелки наручных часов Шершня замерли на отметке «семь часов двадцать девять минут». Верный своей пунктуальности Святой должен был уже подниматься в лифте. Шершень был уверен, что так оно и было. Он погасил свет в прихожей, взял стул и расположился на нем лицом к двери. Кол с телом девушки скрылся в недрах квартиры. Через мгновение до слуха Шершня донесся звук льющейся воды. Он положил «глок» на правое колено и направил дуло прямо на дверь.
Ровно в половине восьмого электрический звонок ожил. Тренькнул три раза, с интервалом в две секунды, и смолк. Шершень не пошевелился. Указательный палец любовно обнял спусковой крючок «глока». Через полминуты условный троекратный звонок повторился. И вновь тишина. С противоположной стороны двери звякнула связка ключей. Нужный ключ скользнул в замочную скважину, дважды провернулся вокруг собственной оси, и дверь бесшумно отворилась. Святой переступил порог квартиры. Он был один. Если в его голову первоначально и закрались какие-то подозрения, то шум льющейся воды в ванной комнате моментально развеял их. Он что-то сладко промурлыкал себе под нос, заставив Шершня иронично скривить губы в улыбке.
Рука Святого потянулась влево, нащупала выключатель, и вспыхнувший свет выхватил из мрака фигуру спокойно сидящего на стуле человека. В ту же секунду Шершень без колебаний спустил курок. Легкий хлопок, и пуля, вырвавшись на свободу, как засидевшийся в гнезде птенец-переросток, «клюнула» Святого в правую скулу. Крови почти не было, не считая двух серо-бурых капель, упавших на остроугольный воротник пальто легендарного столичного авторитета. Святой тяжело привалился к дверному косяку, после чего плавно осел на пол. Его смерть была быстрой и безболезненной.
Шершень поднялся со стула, скрутил с «глока» глушитель и сунул оружие за брючный ремень. Приблизился к жертве, склонился и на всякий случай проверил наличие пульса на шее. Сомнений не оставалось – клиент был мертв.
– Кол! – негромко окликнул он напарника.
Шум воды смолк. Подельник выплыл из полумрака.
– Все?
– Да. Как телка?
– Да чего ты о ней так печешься? – хохотнул Кол, поблескивая глазами из прорезей вязаной маски. – У тебя на нее какие-то виды, братишка?
– Я уже сказал, что не хочу лишних жертв, – жестко отчеканил Шершень. – Это ни к чему. И я задал тебе вопрос.
– С ней все в порядке, через пару часов оклемается. Ты доволен?
– Вполне.
– Как будем выбираться?
– Через крышу. – Шершень стянул с головы маску. Его взъерошенные посеребренные сединой волосы были слегка влажными. Кол последовал примеру напарника. – Я уже снял замки в этом подъезде и в крайнем слева. Выходим спокойно, без шухера, и тихо сваливаем. Охрана Святого не чухнется раньше чем через три-четыре часа.
Он пропустил напарника вперед, вышел на лестничную площадку следом за ним и захлопнул дверь.
По адресу, полученному от информатора, располагался небольшой одноэтажный домик с зеленой конусообразной крышей и просторной верандой, вход на которую был оформлен в виде трех арочных перекрытий разной величины. В левом углу веранды сиротливо притулился старенький покосившийся столик на алюминиевых ножках. Даже от калитки, расположенной в двадцати метрах от веранды, можно было заметить вековую пыль и засохшие следы от плевков на его потрескавшейся деревянной поверхности. По центру стола красовался граненый стакан, давно лишенный своей природной прозрачности.
Гуров окинул взглядом прилегающую к дому территорию.
– Ощущение заброшенности, Лев Иванович, – подал голос Поликарпов, – вы не находите? Кто вам сказал, что Влас тут?
В правой руке майор для верности сжимал табельное оружие. Гуров позволил себе лишь расстегнуть три верхних пуговицы пальто, вполне достаточно для того, чтобы выхватить пистолет из наплечной кобуры в случае необходимости. Большего полковнику и не требовалось.
Два темных круглых фасадных окна походили на глазницы мертвеца.
Лев ухватился за ручку калитки и легонько потянул ее на себя. Створка со скрипом поддалась. Поликарпов вскинул дуло пистолета.
– Либо тут никого нет, – сказал он, заступая на территорию следом за полковником, – либо они откровенно зашухарились. Третьего не дано, Лев Иванович. И я лично склоняюсь к первому варианту. То есть, проще говоря, мы с вами в очередной раз тащим «пустышку». И это чертовски обидно.
– Хватит разглагольствовать, Дим, – недовольно откликнулся Гуров. – Проверь баню, а я проверю дом.
– А чего ее проверять? Нет там никого. Там на трубе паутина. Я ее даже отсюда вижу. А если в бане на трубе паутина, значит…
– Проверь, – твердо повторил Лев, а сам направился в сторону домика с конусообразной крышей.
Поднялся на веранду. Остановился возле входной двери и опустил взгляд. На коврике у порога имелись свежие комья грязи, слетевшие с чьих-то ботинок. Если в настоящий момент в доме никого не было, то кто-то определенно наведывался сюда не позднее сегодняшнего утра. Он машинально расстегнул еще одну пуговицу пальто и повернул ручку двери. Запорный механизм не поддался. Дверь была заперта на ключ. Сыщик спустился с веранды и приблизился к ближайшему низко расположенному окну. Достал пистолет, обмотал рукоятку носовым платком и коротко, без замаха, ударил по стеклу. Крупные рваные осколки осыпались ему под ноги. Легко подтянувшись, он взобрался на узенький косой подоконник, ухватился рукой за раму и спрыгнул в образовавшийся проем. Подошвы ботинок коснулись деревянного скрипучего пола. Гуров замер и прислушался. В доме царила мертвая тишина. Поликарпов оказался прав, здесь не было ни единой живой души.
