При этом имени лицо юноши внезапно исказила судорога затаенного гнева.
Я понятливо хмыкнула. Ага. Стало быть, отношения между пациентом и его доктором не сложились.
– Он лишь мучает меня, – чуть слышно пожаловался Азиэль. – Заставляет пить на редкость горькие микстуры, смазывает спину желчью василиска, от чего ее невыносимо печет.
– Фу, гадость какая! – Я сама скривилась от названия этого лекарства.
Желчь василиска! Это даже звучит противно.
– Вечером заходит Вэйланд, – продолжал тем временем Азиэль, словно не услышав моего восклицания. – Докладывает об обстановке в государстве, приносит на подпись бумаги. Пару раз в неделю забегает Генриетта. Делает для меня расклад на рунах, после чего долго и убедительно лжет, что вот-вот Единый улыбнется мне и все пойдет на лад.
В последней фразе Азиэля послышалась такая неизбывная горькая тоска, что мне невольно стало не по себе. Паренек шмыгнул носом, зло утер глаза кулаком и повернул голову, уткнувшись щекой и носом в подушку.
– Эм-м… – промычала я, как никогда страдая от невозможности помочь другому.
Терпеть не могу такие ситуации! И ведь понимаю, что надо сказать что-нибудь в утешение. Но что? Любые слова покажутся сейчас лживым притворством.
Азиэль лежал передо мной такой маленький и исхудавший, что я сама чуть не зарыдала в полный голос. Осторожно присела на самый краешек его постели и накрыла своей ладонью его пышущую жаром руку.
Юный король вздрогнул от моего прикосновения, как от удара. С удивлением посмотрел на меня.
– Ты не боишься? – прошелестел его голос.
Только в этот момент я осознала, что забыла спросить у него, чем, собственно, он болеет. А вдруг это что-нибудь ужасно заразное? Недаром к нему никто не заходит.
Но было бы глупо и даже жестоко сейчас вскакивать на ноги и с воплем ужаса убегать прочь. И потом, если я могла заразиться, то наверняка это уже случилось.
– Я всего на свете боюсь, – призналась я печально. – Я вообще страшная трусиха.
– Я тоже. – Азиэль робко улыбнулся. Помолчал немного и чуть слышно добавил: – А больше всего я боюсь того, что будет после смерти.
У меня в глазах опять предательски защипало. Я осознала, что еще немного – и расплачусь навзрыд. У меня сердце разрывалось от жалости к этому несчастному ребенку.
– А почему тебя не лечат магией? – зло спросила я, пытаясь отвлечься от дурных мыслей. – Этот самый целитель… Почему он не может просто щелкнуть пальцами – и вылечить тебя?!
В памяти всплыл тот момент, когда Вэйланд легким движением руки заставил исчезнуть мои ботинки. Если в этом мире способны на подобное, то почему король страдает? Любую хворь можно уничтожить.
– Магией? – удивленно переспросил Азиэль. – Боюсь, это невозможно.
– Почему? – упрямо переспросила я. – Магией ведь возможно сделать все что угодно!
– Нельзя исправить колдовством то, что является последствием колдовства, – печально проговорил Азиэль.
Вот как.
Я нахмурилась, обдумывая полученную информацию.
Получается, короля прокляли. Если, конечно, я верно поняла его слова. Хм-м… Все равно как-то странно получается. Я всегда думала, что проклятье возможно каким-либо образом нейтрализовать.
Впрочем, что я могу знать о магии! Пока мои знания в этой области остаются чисто теоретическими.
– Конец близок, – в этот момент вздохнул Азиэль.
Его тело пронзила долгая мучительная судорога. Несчастного буквально выгнуло дугой на кровати так, что лопатки оторвались от простыни. Но при этом он не отпускал моей руки, вцепившись в нее с небывалой для умирающего силой.
Я искусала себе все губы, не позволяя даже стона, хотя казалось, будто я слышу хруст собственных костей. Но, наконец, приступ миновал, и Азиэль, задыхаясь от изнеможения, вновь откинулся на подушки. На его лбу заблестела обильная испарина.
– Давай я позову целителя? – робко предложила я, не смея высвободить руку из его хватки. – Он наверняка поможет тебе.
– Вряд ли. – Грустная улыбка тронула губы Азиэля, но тут же исчезла, как будто только приснилась мне. Он глубоко вздохнул, при этом в его груди что-то страшно забулькало, и тихо сказал: – Наверное, мне стоит выгнать тебя. Ты не должна видеть такое. Никто не должен. Поэтому все ушли. Но мне… Мне страшно. Останься, пожалуйста.
Разве смела я отказать умирающему? Да, его просьба не привела меня в восторг, но я просто не могла встать и уйти, зная, что всеми покинутый ребенок будет биться тут в агонии.
– Я останусь, – твердо пообещала я.
– Обещаешь? – с робкой надеждой спросил король.
Я кивнула. Попыталась выдавить из себя ободряющую улыбку, но быстро отказалась от этой затеи. К тому же Азиэль опять закрыл глаза. Получив мое согласие, он словно успокоился. Его страшное свистящее дыхание становилось все тише. Румянец жара на щеках начал бледнеть, угасая.
Свободной рукой я поправила на нем одеяло. Провела по мокрому лбу, убирая прилипшие светлые волосы назад. Наверное, температура спадает. Подушка настолько мокрая, что хоть выжимай.
Понятия не имею, сколько я просидела так – около несчастного подростка, который доживал свои последние часы. Шар, плавающий над головой, начал постепенно тускнеть. Мрак, скрывающийся прежде под мебелью и в дальних углах комнаты, оживился. Протянул свои длинные щупальца к кровати, обвился вокруг моих ног.
Пальцы той руки, в которую с такой силой вцепился Азиэль, настолько затекли, что я почти не чувствовала их. Но не смела высвободить, опасаясь потревожить покой умирающего.
Вокруг было настолько тихо, что я слышала лишь собственное дыхание. Но ладонь Азиэля оставалась теплой, поэтому я надеялась, что он еще жив. Не хотелось бы думать, что я сижу в компании с мертвецом.
Интересно, а что произойдет, если меня обнаружат подле остывшего тела короля?
Я уныло вздохнула. Н-да, чую, ничего хорошего меня в таком случае не ждет. Но я все-таки лелеяла робкую надежду на то, что Азиэль останется в живых. Он мне нравился. Такой юный, такой печальный.
– Как все-таки несправедлива жизнь! – чуть слышно посетовала я.
Ресницы дремлющего короля дрогнули, и я торопливо прикусила язык. Пусть спит. Во сне нет боли и нет отчаяния.
Еще целая вечность, заполненная тишиной и покоем. Мои веки отяжелели. Я клюнула носом раз, другой. А затем сама не заметила, как легко соскользнула в небытие.
Глава третья
Мне снился полет. Как будто я лечу сквозь облака навстречу земле. Но ощущение падения не пугало, а забавляло меня. Я хохотала в полный голос, широко раскинув руки.
Впрочем, руки ли?..
Мое гибкое чешуйчатое тело резало воздух, как горячий нож режет масло. Огромные кожистые крылья с зазубренными когтями по краям держали меня в полете.
