В Сиэтле в это время было раннее утро. Уже много дней универмаги, магазины электронной техники, музыкальный магазин Шерман Клэй и даже ювелирный магазин «Уайсфилд энд Голдберг» получали хорошую прибыль от продажи новых радиоприемников Филко 61Ф Олимпик Спешиал. Несмотря на внушительный ценник в 49,95 доллара, жители Сиэтла хорошо их брали. Каждый приемник шел в комплекте с механизмом настройки коротких волн и специальным «высокоэффективным набором воздушной передачи», чтобы настраивать прием как стандартного радиоэфира по «Эн-би-си», так и коротковолнового эфира на различных языках прямо из Берлина. Теперь, по мере приближения времени гонки, представители продаж сбывали и устанавливали последние приемники, заказанные жителями Сиэтла прошлым вечером.
В теперь почти законченном доме Гарри Ранца на озере Вашингтон не было денег на роскошное новое международное радио, но старое радио «Филко», которое Гарри еще в апреле купил для гонки с Калифорнией, отлично подойдет, чтобы послушать трансляцию «Эн-би-си» по сети КОМО. Гарри поднялся еще до зари, сделал кофе и включил радио, просто чтобы убедиться, что оно работает. Джойс подошла немного позже и подняла детей, и теперь все они сидели на кухне, ели овсянку, неуклюже улыбаясь друг другу и пытаясь успокоить нервы.
По всей Америке миллионы людей – тех, которые едва слышали о Сиэтле до регаты в Поукипси, которым пришлось идти на работу в то пятничное утро, если они были достаточно везучими, чтобы иметь работу, которым приходилось заниматься ежедневными делами на ферме, если они были достаточно удачливы, чтобы ферма еще осталась в их собственности – так же начали крутить рычаги приемников. История Джесси Оуэнса уже оживила интерес большей части страны, ведь он привез домой то, что было на кону на этих Олимпийских играх. Теперь Америка ждала гонки, чтобы посмотреть, смогут ли суровые западные парни из штата Вашингтон написать еще одну главу олимпийской истории.
В 9.15 утра голос комментатора «Эн-би-си» Билла Слейтера стал трещать на волнах КОМО в Сиэтле с трансляцией из Берлина. Джойс порылась в сумке и вытащила маленькую книжку. Она перелистала ее страницы и осторожно вытащила тоненький четырехлистный клевер, который Джо когда-то подарил ей, положила его сверху на радио, поправила стул и стала слушать.
Пока парни шли вверх по трассе к стартовой линии, им стало ясно, насколько сложной будет гонка в таких погодных условиях в сочетании с назначенной им дорожкой. Проливной дождь снова начал лить с неба, но дождь не был проблемой. В конце концов, они были из Сиэтла. Ветер, однако, резкими порывами дул с запада, блуждая поперек гоночной трассы под углом около сорока пяти градусов, выталкивая резкие волны, разбивающиеся о правый борт лодки. На носу Роджеру Моррису и Чаку Дэю едва удавалось держать лодку на ровном киле. На корме Бобби Мок стучал деревянными молотками по штуртросу, дергая сначала так, потом эдак, выкручивая руль, чтобы держать лодку на прямом курсе.
Парни гребли в плохую погоду и в Сиэтле, и в Поукипси, но этот порывистый, почти боковой ветер точно станет для них проблемой. Мок предпочел бы устойчивый встречный. Сидевший лицом к нему Дон Хьюм пытался сохранить силы, установив легкий, плавный ритм для парней позади себя, но не сильно налегая на весла сам. Моку не нравилось, как он выглядит.
Однако Джо Ранц чувствовал себя довольно хорошо. Когда шум толпы затих позади ребят, мир в лодке стал тихим и спокойным. Казалось, прошло время слов. Джо и остальные парни в середине лодки спокойно раскачивались взад и вперед, гребя медленно и мощно, разминаясь, наслаждаясь каждым вдохом и выдохом, синхронным сгибанием и разгибанием мышц. Лодка под ними была легкой, гладкой и податливой.
Волнение бурлило в животе у Джо все утро, но теперь оно начало уступать более определенному чувству спокойствия. Прямо перед тем, как они покинули лодочную станцию, парни на пристани все обсудили. Если уж у Дона Хьюма хватит сил выдержать эту гонку, договорились они, то остальные уж точно не собирались его разочаровать.
Они доплыли до стартовой линии, развернули «Хаски Клиппер» на 180 градусов и задним ходом подогнали ее к помосту. Худенький молодой человек в униформе, похожей на форму бойскаутов, наклонился, вытянул руку и крепко взялся за корму. Они были на середине Лангер-Зее. Впереди у них лежало широкое и открытое всем ветрам течение, сформированное поворотом северного побережья. Ветер здесь был сильнее, чем у трибун, и толкал их спереди, разбивая маленькие, неровные волны о левый борт. Роджер Моррис и Горди Адам, подгребая на месте с правой стороны, пытались выровнять лодку против ветра и держать нос более-менее прямо к середине дорожки. На следующей линии британская лодка заходила на свою позицию. Ноэль Дакворт балансировал на корме, его кепка для крикета была туго натянута на голову, чтобы ее не сдуло.
Они ждали старта. Бобби Мок держал мегафон перед лицом. Каждые несколько секунд он выкрикивал инструкции на носовую часть для Роджера и Горди, потом с волнением глядел через плечо, чтобы проверить, не появился ли судья из тканевого укрытия над лодкой выпуска. Дакворт делал то же самое по соседству. Но оба они в основном были сосредоточены на носах лодок. Это было критично: лодка должна быть выровнена по линии прямо на старте. За ними и вне поля видимости официальный судья на выпуске внезапно вышел из своего убежища, держа флаг наверху. Флаг трепетал над его головой лишь долю секунды. Почти сразу же он легко повернулся в направлении дорожек один и два и крикнул по ветру одним продолжительным и неразборчивым выдохом: «Êtes-vous prêts? Partez!» («Вы готовы? – Поехали!» франц.) и опустил флаг.
Бобби Мок так и не услышал его. Он не увидел флаг. Так же, как и Ноэль Дакворт. Четыре лодки рванули вперед. Британская лодка и «Хаски Клиппер» еще ужасно долгий момент бездвижно стояли на старте, покачиваясь на воде.
Глава восемнадцатая
Люди в такой хорошей физической форме, как вы, когда у них, казалось бы, закончились силы, находят в себе загадочный сгусток энергии, гораздо более великий и мощный. Когда это происходит, вы можете добраться до звезд. Так создаются чемпионы.
Джордж Йеоманс Покок
Уголком глаза Джо увидел, как венгерская лодка через две дорожки от них ринулась вперед, ее гребцы уже были на середине гребка. Через долю секунды он увидел, как британская лодка сделала то же самое. Он крикнул:
– Давайте плывем отсюда!
Бобби Мок рявкнул:
– Марш!
И все восемь американских весел опустились в воду. За следующую долю секунды «Хаски Клиппер» слегка прогнулась под парнями – почти тонна веса сопротивлялась движению. Потом лодка ринулась вперед, и парни уже вышли на дистанцию – уже на гребок с половиной позади основного соревнования в главной гонке их жизни.
Когда он понял, что произошло, уверенность Чака Дэя дала трещину. Он остро ощущал какое-то тяжелое, мрачное чувство. Нервная мысль промелькнула в голове Роджера Морриса: «Мы и англичане облажались». Бобби Мок думал то же самое, но его задачей было принимать решения, а не паниковать. Он в любом случае планировал выйти вперед лишь в конце, как всегда. Но такой зрелищно плохой старт означал отставание на два корпуса, вдобавок ко всем недостаткам их дорожки. Теперь ему нужно было создать импульс, и сделать это быстро. Это будет титаническая борьба с ветром. Он крикнул Хьюму ускориться. Хьюм установил высокий ритм в тридцать восемь ударов. Парни мощно и быстро опускали весла в воду.
