В общем и целом, каждый гребец в восьмиместной лодке делает одно и то же – проталкивает весло через воду настолько плавно, насколько возможно, так сильно и часто, как требует этого рулевой. Но есть небольшая разница в том, что требуется от отдельных гребцов, в зависимости от того, какую позицию они занимают. Из-за того, что вся лодка направляется туда, куда указывает носовая часть, любая неровность или отклонение в гребке спортсмена на носовом, или баковом, сиденье имеет очень большое влияние на курс, скорость и стабильность лодки. Поэтому, кроме того, что баковый гребец должен быть таким же сильным, как и остальные, гораздо важнее то, что он или она должны быть технически более точны, должны уметь, гребок за гребком, выводить весло идеально, без малейших неточностей. То же самое касается, хоть и в меньшей степени, гребцов на втором и третьем сиденье. Четвертое, пятое и шестое сиденья часто зовутся «машинным отделением» команды, и те гребцы, которые их занимают, обычно самые крупные и сильные в лодке. Их техника тоже имеет значение, однако скорость лодки в большой степени зависит от мощности гребка этих ребят и от того, насколько эффективно они передают эту мощность воде с помощью весла. Спортсмен на седьмом сиденье – это нечто среднее. Он или она должны быть почти такими же сильными, как и гребцы «машинного отделения», но также должен быть особенно внимательным, постоянно контролировать и осознавать, что происходит в остальных частях лодки. Он или она должны быть в точном соответствии с ритмом и силой гребка, установленными гребцом на восьмом сиденье, загребным веслом, и должны как можно эффективнее передавать эту информацию назад, «машинному отделению». Загребное весло сидит, прямо спереди, лицом к лицу с рулевым, который управляет лодкой и сидит наоборот, повернутый к носу. Теоретически загребное весло всегда осуществляет гребки с той же частотой и силой, которую озвучивает рулевой, но на самом деле именно загребной это контролирует. Все остальные в лодке двигаются в унисон с ним. Когда все идет хорошо, вся лодка работает как отлично смазанная машина и каждый спортсмен служит незаменимым звеном в цепи, которая продвигает эту машину вперед, что немного похоже на велосипедную цепь.
Для того чтобы побороть наступивший у первокурсников кризис, Боллз должен был тщательно перебрать цепь и починить слабые звенья. И одним потенциально слабым звеном той весной был Джо Ранц. Боллз пробовал пересаживать Джо вперед и назад, на сиденья от третьего до седьмого, но ничего менялось. Проблема казалась технической. С самого начала тренировок первокурсников, с осени, Боллзу никак не удавалось добиться от Джо точности одного движения – он никак не мог повернуть весло так, чтобы лопасть была перпендикулярна поверхности воды перед погружением при загребе, в начале каждого удара. Если весло входило в воду под углом не ровно в девяносто градусов, то сила, затраченная на последующий гребок, будет использована не полностью, и за счет этого снизится эффективность продвижения всей лодки. Чтобы выполнить это движение, были нужны сильные запястья и хорошая координация мелкой моторики, и Джо, казалось, никак не мог с этим справиться. Кроме того, его гребок в целом отличался. Он толкал весло сильно, но всегда по-своему, и с любого ракурса его манера движения казалась очень неэффективной.
В ярости Боллз выгнал Джо из первой лодки в один прекрасный день, перед дальним заплывом на озеро Вашингтон. Лодка ощутимо замедлилась. Озадаченный, Боллз вернул Джо в лодку на обратном пути. Двигаясь по направлению к дому, перегруппированная первая лодка вместе с Джо побила вторую лодку с убедительным запасом. Боллз был в замешательстве. Может быть, проблема Ранца была не в запястьях, а в голове.
Для Джо этот незначительный инцидент стал внезапным напоминанием того, насколько шаткой была его позиция в команде и одновременно его место в университете. Через несколько дней, 20 марта, в «Пост-Интеллиженсер» появилась статья с заголовком: «Ранц получает место под номером 3». Джо вырезал статью, вклеил ее в альбом, который недавно начал вести, и написал рядом: «Неужели я по-настоящему в игре? Глянь, что пишет «Интеллиженсер». Но нельзя быть в этом полностью уверенным». Все, ради чего он так много работал, могло закончиться в любой момент.
Ухудшало положение дел то, что он продолжал чувствовать себя бедным родственником. Погода все еще оставалась прохладной, и ему приходилось носить свой потертый свитер на тренировки каждый день, и мальчишки все еще издевались над ним из-за этого.
Через некоторое время они нашли другую почву для насмешек над ним. Однажды вечером несколько мальчишек заметили, как он ужинает в закусочной. Джо положил себе в тарелку целую кучу еды – кусок мяса с картошкой и кукурузу со сливками. Он набросился на ужин с ножом и вилкой, быстро закидывая куски себе в рот. Как только он очистил свою тарелку, то повернулся к парню, сидящему рядом, попросил у него остатки мяса и быстро умял вторую порцию.
Из-за шума в столовой он не заметил, что кто-то подошел сзади. И не услышал смешков. Когда же в конце концов Джо остановился и поднял голову, то увидел ухмылку на лице парня, сидящего напротив него. Проследив за его взглядом, он обернулся и увидел, что шесть парней с лодочной станции стоят полукругом рядом с ним и с самодовольными ухмылками на лицах протягивают ему свои грязные тарелки. Джо остолбенел, пораженный и униженный, но потом он повернулся обратно, опустил голову и продолжил есть – закидывая еду в рот, как сено в сарай, методично работая челюстями. Его уши покраснели, но глаза были холодными, бросающими вызов. Он почти постоянно был голоден и не собирался отказываться от хорошей еды только из-за кучки дебилов в модных свитерах. Он вырыл слишком много канав, вырубил слишком много тополей, слишком долго бродил по холодным влажным лесам в поисках ягод и грибов.
К концу марта кризис, казалось, миновал. Показатели времени у первокурсников снова начали улучшаться, и Боллз наконец смог сконцентрироваться на правильной рассадке ребят. Второго апреля, когда Джо все еще сидел на третьем месте, Боллз засек их время. В тот вечер Джо пришел домой и написал в своем альбоме: «Две мили: 10.36. Нужно ускориться всего на восемь секунд, чтобы стать самой быстрой в мире командой первокурсников!»
Весь остаток недели было слишком ветрено для гребли, но шестого апреля погода наладилась, и Албриксон решил поставить основной, запасной составы университетской команды и команду первокурсников друг против друга на озере Вашингтон. Это было идеальной возможностью испытать все три команды на воде и посмотреть, повлияет ли на их результаты перерыв в тренировках из-за ветра.
Для справедливости, Албриксон на старте поставил лодку второго состава, который до сих пор не был очень уж многообещающим, на три корпуса вперед от двух других. Он сказал команде первокурсников плыть так, чтобы закончить гонку на отметке в три километра, стандартную дистанцию для первокурсников. Это позволит тренерам получить окончательные и точные данные об их времени прохождения дистанции в условиях гонки перед противостоянием с Калифорнией. Первый состав и второй должны были продолжить гонку до отметки в пять километров.
Албриксон выровнял лодки и скомандовал в мегафон: «Внимание… Марш!» Харви Лав, рулевой основного состава, в это время разговаривал и пропустил сигнал. Первокурсники тут же вырвались на полкорпуса вперед от основной команды. Все три лодки взяли очень высокий темп гребков, и первые полтора километра все выдерживали этот темп и позиции друг относительно друга: второй состав на три корпуса впереди, на своей базовой позиции, первокурсники – вторые, нос лодки основной университетской команды – на половину корпуса позади, вровень с сиденьем номер пять лодки первокурсников. Потом, потихоньку, нос университетской лодки отодвинулся на уровень шестого сиденья, потом седьмого, загребного и, наконец, рулевого. На отметке в два километра первокурсники вырвались еще вперед, увеличивая дистанцию между своей кормой и носом лодки первого состава, и начинали догонять второй состав, идущий впереди. Рулевой еще не увеличивал частоту гребка, а в этот момент им оставалось всего четыреста метров. Он видел, что обе лодки на позициях, которые его устраивали, и чувствовал, что у его команды еще достаточно сил, и Джордж Морри крикнул первокурсникам увеличить частоту на пару гребков, так что они быстро проскользили мимо лодки второго состава, занимая лидерскую позицию. На отметке в три километра Морри выкрикнул: «Стой!» – и теперь, впереди на два корпуса, первокурсники плавно останавливались, а их весла скользили над водой. Когда две другие лодки понеслись мимо них, первокурсники издали радостный клич и подняли кулаки в воздух.
