За несколько дней до регаты тренеры большинства восемнадцати выступавших команд начали проводить тренировки очень поздно вечером, чтобы уберечь парней от жестокой полуденной жары и одновременно используя прикрытие темноты, чтобы скрыть временные показатели и гоночную стратегию друг от друга и от легионов пытливых спортивных корреспондентов, которые уже начали прибывать на берег реки со стороны Поукипси.
День гонки, 16 июня, суббота, был ясным и жарким. К полудню, когда зрители начали прибывать на поездах и автомобилях со всего Востока, некоторые мужчины уже избавлялись от пиджаков и галстуков, а женщины надевали широкополые шляпы от солнца и солнечные очки. К середине дня Поукипси пульсировал толпами народа. Залы гостиниц и ресторанов были наполнены поклонниками гребли, которые потягивали разнообразные ледяные коктейли, иногда с доброй долей алкоголя в них, ведь Сухой закон больше не действовал. На улицах продавцы с тележками пробирались сквозь толпу, продавая хот-доги и рожки с мороженым.
Весь день трамваи со стороны Поукипси грохотали вниз, по крутому, обрывистому берегу реки Гудзон, подвозя болельщиков к воде. Серый душный туман висел над рекой. Белые электрические паромы сновали туда-сюда, перевозя толпы людей на западную сторону, где их ждала обзорная электричка с тринадцатью вагонами-платформами, окантованными белой полосой и снабженными местами под открытым небом. К пяти часам более семидесяти пяти тысяч человек выстроились на обоих берегах реки, сидя на скамейках, стоя на причалах, забравшись на крыши, холмы и частоколы вдоль гоночной дистанции, потягивая лимонад и пролистывая копии программок.
Гонка первокурсников должна была начаться первой, на дистанции в три километра, потом, с часовыми перерывами, выступят вторые составы университетских команд на дистанции в пять километров и потом, наконец, университетские основные составы по шесть с половиной километров. Когда Джо и члены его команды вытаскивали «Сити оф Сиэтл» из своего эллинга и опускали его в реку, они впервые хорошенько рассмотрели гоночную дистанцию и окружающий ее пейзаж регаты Поукипси. В полутора километрах вверх по реке от вздымающегося стального и ажурного железнодорожного моста длиной в два километра, построенного в 1889 году, растянулась через реку полоса контрольных шлюпок – семь одинаковых гребных лодочек, поставленных на якорь на линии старта. В каждой контрольной шлюпке сидел судья, задачей которого было держать корму академической лодки, которая поплывет по его дорожке до того момента, пока не прозвучит стартовый выстрел. Внизу, почти в километре от железнодорожного моста, был новый автомобильный мост, на котором стояли десятки дополнительных судей. Между двумя мостами, ближе к финишной линии, река была усеяна яхтами, вставшими на якоря, на тиковых палубах которых толпились болельщики, одетые в большинстве в кипенно-белую морскую форму и ярко-синие фуражки с золотой окантовкой. Каноэ и деревянные моторные лодки шныряли туда-сюда среди больших яхт. Только семь гоночных дорожек посередине оставались открытой водой. Прямо рядом с финишной линией стоял блестящий белый восьмидесятиметровый катер береговой охраны, который назывался «Камплейн». Он был пришвартован в тени внушительного, серого и угрюмого эсминца Военно-морского флота США, команда которого пришла сюда, чтобы поддержать своих курсантов из Аннаполиса. Огромное разнообразие больших кораблей с темными остовами – шхун и баркасов, построенных еще в прошлом веке – тоже стояли на якоре вверх и вниз по течению. Яркие ряды морских знамен висели на их мачтах.
Пока лодки первокурсников приближались к контрольным шлюпкам стартовой линии, позади своих команд примостились катера тренеров, их бортовые моторы урчали и фыркали на холостом ходу, а белый выхлопной дым клубился по воде за ними. Слабый запах дизельного топлива висел над рекой. Том Боллз, который снова был в своей счастливой шляпе, выкрикивал последние напутствия Джорджу Морри, своему рулевому. Вашингтон был на третьей дорожке, прямо рядом с командой «Оранж» Сиракузского университета, на второй дорожке. Тренер Сиракуз, восьмидесятидвухлетний Джим Тен Эйк, был легендой в гребном спорте. Говорили, что он впервые участвовал в гребных конках еще в 1863 году, на следующий день после Битвы при Геттисберге, когда команда «Оранж» взяла три из четырех первых мест, они тогда защищали свой чемпионский титул и считались фаворитами гонок.
Жара к этому времени спала, но всего лишь на один-два градуса. Слабый намек на северный ветер поднимал легкую рябь на воде, дорожки покрылись прозрачной вечерней дымкой. Знамена на больших кораблях лениво болтались на ветру. Когда парни из Вашингтона подошли на стартовую позицию, судья в контрольной шлюпке под номером три вытянул руку и стал держать их лодку за корму. Морри крикнул Джорджу Лунду выровнять носовую часть. Морри поднял и опустил руку, давая судье на выпуске сигнал, что его лодка готова к состязанию. Джо Ранц глубоко вздохнул, настраивая свои мысли. Роджер Моррис перехватил весло поудобней.
Со звуком выстрела сиракузская команда тут же вырвалась вперед, гребя с темпом в тридцать четыре гребка, Вашингтон следовал за ними на очень близком расстоянии, с частотой в тридцать один удар в минуту. Все остальные – Колумбия, Ратгерс, Пенсильвания и Корнелл – начали отставать почти сразу же. Через полкилометра гонки казалось, что Сиракузы, как и предполагалось, будут вести в заплыве. Но на отметке в один километр Вашингтон подтянулся и вышел вперед, даже без увеличения темпа. Когда через полтора километра лидеры проходили под железнодорожным мостом, судьи выпустили очередь из трех петард. Это означало, что лодка на третьей дорожке, Вашингтонский университет, была впереди, притом что у них впереди оставалось еще полтора километра гонки. Понемногу нос сиракузской лодки стал появляться в поле зрения Джо, он увидел, как соперники отстают. Но он не обратил на это внимания, сосредоточившись на весле в руках, на сильном и плавном проталкивании лодки, гребя удобно и мощно, почти не испытывая боли. На отметке в два километра кто-то на средней позиции сиракузской лодки поймал краба. «Оранж» потеряли темп в какой-то момент, но тут же вошли обратно в ритм. Но это уже было не важно. Вашингтон был впереди на два с половиной корпуса. Корнелльский университет, который шел третьим, просто исчез из виду, отставая на восемь корпусов. Джордж Морри покрутил головой, быстро огляделся и был поражен их огромным преимуществом. Но так же, как и на гонке с Калифорнией в апреле, на озере Вашингтон, он скомандовал ускорить темп в последние несколько сотен метров, просто ради зрелищности гонки. Прогремел еще один залп в три выстрела, когда парни Боллза пересекли финишную черту с поразительным отрывом от Сиракуз в пять корпусов.
В Сиэтле и Секиме люди, собравшиеся на кухнях и в гостиных вокруг радио, вскочили на ноги и закричали от восторга, когда услышали финальный залп. Так мальчишки-фермеры, рыбаки и работники верфей из Вашингтона, мальчишки, которые девять месяцев назад еще никогда в жизни не держали весла в руках, превзошли лучшие команды Востока и стали национальными чемпионами среди первокурсников.
Парни пожали друг другу руки, подплыли к сиракузской лодке, собрали трофейные лодки у побежденных парней «Оранж», пожали руки им, а потом медленно вернулись в свой эллинг. Они выбрались из «Города Сиэтла» на плавучую пристань и провели обязательный ритуал команд-победителей: искупали рулевого. Четверо парней схватили Морри прежде, чем он успел сбежать от них по подмосткам, раскачали его вперед-назад три раза за руки и за ноги и закинули его далеко в реку Гудзон. Он сначала перевернулся несколько раз в воздухе, молотя руками и ногами, а потом вошел в воду спиной, подняв внушительный столб брызг. Когда Морри подплыл обратно к пристани, парни помогли ему вылезти из противно пахнущей воды и поднялись наверх, в ветхий лодочный амбар, чтобы принять душ и получить свою долю воды из Гудзона. Том Боллз поспешил в офис «Вестерн Юнион» в Поукипси и послал домой срочную телеграмму. То же самое сделал и Джордж Варнелл из «Сиэтл таймс», написав: «Нет более счастливой компании парней во всей стране. Это достоверная информация».
