Десятого апреля Албриксон наконец-то объявил официальное состязание на время, которое определит, кто будет выступать в качестве основной команды. Экипаж второкурсников вместе с Джо пришел на целый корпус позади второго состава. Они сидели в своей лодке с отчаянием и неверием на лицах. Парни во второй лодке ликовали. Эл Албриксон вернулся в отель и процарапал в своем журнале: «Теперь все уже решено». Но он все еще не объявил состав основной команды.
Утром 12 апреля гонка повторилась с тем же результатом, но теперь Албриксон испробовал одну уловку. Второкурсники поехали на юг в новой, еще ни разу не использованной лодке. Она им сразу не понравилась. Ребята жаловались, что судно просто не дает им раскачаться. Албриксон устроил им еще один заплыв, на этот раз в старой лодке, в той, с которой они так убедительно выиграли в Поукипси, «Город Сиэтл». Они прекрасно гребли и сравнялись по времени с запасным составом. «Старая лодка заставляет их чувствовать себя как дома», – отметил Албриксон в журнале.
После обеда в отеле «Окленд» в тот вечер он разочаровал команду второго состава. Он поставит второкурсников на состязания как основную университетскую команду, несмотря на их постоянные поражения.
– Мне жаль, – говорил он. – Вероятно, мне не следует этого делать, но я принял решение.
Члены экипажа второго состава вышли из отеля в ярости, разъяренные до исступления, они пытались справиться со злостью на улицах Окленда. Объясняя изменения в командном составе «Ассошиэйтед Пресс», Албриксон приоткрыл завесу, отбросил свои уловки и просто сказал, что всем сердцем верит во второкурсников. Они были, по его словам, «потенциально лучшей командой, которую я когда-либо тренировал». Но в своем журнале в тот вечер он написал: «Ужасная ситуация накануне гонки».
День гонки, 13 апреля, снова выдался дождливым, резкий ветер дул с юга вдоль всего Окленд Эсчуари. Пролив и без того едва можно было назвать идеальным местом для гребли даже в погожие дни. Длинная, узкая полоса воды между Оклендом и островом Аламеда была просто необходимой полосой морской воды на начавшем ржаветь пейзаже индустриального района. Гоночная дистанция, над которой нависало несколько стальных мостов, делала небольшой поворот напротив парка Юнион Пойнт, прямо перед линией финиша, располагавшейся на мосту Фрутваль Авеню. Осыпающиеся кирпичные пакгаузы, мрачные нефтяные резервуары, проржавевшие краны и огромные песчаные заводы обрамляли обе стороны пролива. На его берегах пришвартовались все возможные виды судов – китайские джонки, паромы, расшатанные плавучие дома, старые шхуны и баржи с наваленными на них кучами индустриального груза. Сама по себе вода была грязная, серо-зеленого цвета даже в солнечные дни, пропитанная нефтью, воняющая бензином и водорослями. Прямо рядом с лодочной станцией Калифорнии десятисантиметровая труба выбрасывала сточные воды прямо в пролив.
Было трудно в этом пейзаже найти место, с которого можно было посмотреть командную гонку, но к середине дня 13 апреля почти сорок тысяч зрителей собрались под зонтами на свободных проплешинах берегов, на широких палубах кораблей, на крышах складов и на небольших катерках, которые проплывали мимо гоночных полос. Пока что самое большое скопление любителей гребли было на финишной линии, на мосту Фрутваль Авеню. Там тысячи болельщиков Калифорнии, разодетые в голубые и золотые цвета, бок о бок с сотнями поклонников Вашингтона в пурпурно-золотом, боролись за хорошие места с открытым видом на воды Эсчуари. Радиодикторы сидели группками под навесом рядом с мостом, готовые передавать результаты соревнований на всю страну.
В 15.55 регата началась трехкилометровой гонкой первокурсников. Дон Хьюм, загребной Вашингтона, всего несколько дней назад вышел из больницы и все еще оправлялся после сильного воспаления миндалин, но этого не было заметно в его выступлении на гонке. Первокурсники Вашингтона быстро вышли вперед на полкорпуса. На середине дистанции они оторвались уже на целый корпус, при этом обе команды гребли с частотой в тридцать два удара. Когда ребята обогнули поворот и вышли на финишную прямую, первокурсники Калифорнии попытались ускориться, увеличив ритм до тридцати четырех гребков. Вашингтон тоже ускорил ритм. Обе лодки шли в одном темпе, и мощь гребков Хьюма составляла всю разницу. Последние полкилометра Хьюм двигался так плавно, толкал лодку так сильно и эффективно, и остальные парни так точно повторяли его гребки, что лодка Вашингтона оторвалась от соперников еще сильнее и пересекла финиш на три корпуса впереди Калифорнии. Судьи на мосту развернули белый флаг, чтобы обозначить победу белых весел Вашингтона.
Гонка запасных составов для внезапно униженных старших парней из Вашингтона была теперь заявлением их несогласия с такой позицией. Она была для них пропуском в будущее. В 16.10 ребята Вашингтона, все еще кипевшие из-за решения Албриксона, поставили лодку на линию старта, располагавшуюся у подножия улицы Вебстер, к северу от площади Джека Лондона и в пяти километрах от финиша. Когда прозвучал стартовый сигнал, лодка Калифорнии рванула вперед, а потом установила темп на частоте в 32 удара. Бобби Моком кричал ребятам в такт гребка, огромный Стаб Макмиллин мощно толкал весло в машинном отделении, и Вашингтон медленно и методично сравнялся с Калифорнией и потом начал вырываться вперед. На середине пути между их лодкой и калифорнийской было уже приличное расстояние.
Теперь они начали грести еще более целеустремленно. Мок скомандовал увеличить частоту и потом снова увеличить. Они мощно опускали весла в воду. Каждым ударом ребята пытались доказать Калифорнии, Албриксону, второкурсникам и всем, кто сомневался в них, на что способна их команда, высвобождая месяцами накопленное разочарование, вздымая водную гладь и подставляя свои спины встречным волнам и ветру. У Бобби Мока была привычка отдавать команду для десяти больших гребков, подставляя в нее чье-нибудь имя – чтобы звучало более эмоционально. Иногда это было «Давайте, десять гребков Элу» или «Покажите десятку мистеру Пококу». Теперь он кричал в мегафон: «Большую десятку для Джо Бизли!» Никто в лодке, даже сам Мок, никогда не слышали о Джо Бизли, Мок просто горячился. Но ребята сделали большую десятку. Потом он крикнул:
– Большую десятку для наглых второкурсников! – их лодка рванула вперед. Когда парни зашли за поворот и попали в поле зрения толпы на мосту, они были впереди калифорнийцев на пять корпусов. Когда лодка Вашингтона пересекла финишную линию и проплыла под мостом, она вырвалась вперед на восемь корпусов и все еще увеличивала отрыв.
Когда подошло время гонки основных лодок, болельщикам Калифорнии наконец было чему радоваться.
Когда команда второкурсников, а в ней и Джо, подошли к стартовой позиции, они поняли, что теперь уж точно должны победить, особенно после того, что показал только что второй состав, – не только, чтобы оправдать веру Албриксона, но и чтобы сохранить свои олимпийские амбиции. Они понимали, что с этого момента им придется выигрывать каждую гонку, или их олимпийская история закончится, так и не начавшись. В следующие шестнадцать минут они сделали все, что могли, чтобы продолжить сражаться и дальше. После гонки суровый спортивный редактор «Сан-Франциско хроникл» Билл Лейзер написал: «Это была великая битва. Лучшая гонка на Эсчуари, которую я когда-либо видел».
