Тем не менее метаморфозы с лицом посетителя не укрылись от внимания Канонченко, который поприветствовал Бареева и с несколько озадаченным видом предложил ему присесть.
— Вы знакомы? — решил уточнить майор у Алисы.
— Нет, с чего вы взяли? — Хохлова была сама невозмутимость.
— Просто Константин… — Канонченко бросил взгляд на бумаги. — Константинович при виде вас несколько странно отреагировал.
— Думаю, с этим вопросом следует обратиться к нему.
Вопросительный взгляд майора переместился на вошедшего.
— Извините, — ответил Бареев, — мне просто показалось, что ваша… коллега очень похожа на мою бывшую однокурсницу. Теперь я вижу, что обознался. Еще раз прошу прощения.
— Да ничего, бывает, — ответила Хохлова, между делом изучая лицо своего старого знакомого.
Он был бледен и казался напуганным, а также здорово удрученным. Неужели из-за машины так переживает? Вряд ли.
Тут что-то другое. Когда их взгляды встретились, глаза Бареева стали и вовсе какими-то затравленными. Беспокойство Алисы начало возрастать. Почему-то ей стало казаться, что причина столь странного поведения Константина имеет к ней самое прямое отношение.
Между тем Канонченко начал допрос:
— Зачем вы ездили к офису газеты «Сибирский вестник»?
— Я не ездил.
— Тем не менее вашу машину нашли именно там и в довольно плачевном состоянии. У вас ее угнали?
— Нет.
— Тогда будьте добры объяснить, как она там оказалась.
— Я одолжил ее одному другу.
Внутри Хохловой крысой заворочалась тревога.
— Имя этого друга?
Бареев вздрогнул и оглянулся на Алису: ему до смерти не хотелось называть имя, но другого выхода он не видел. Крыса по имени Тревога вдруг настолько выросла, что Хохловой стало трудно дышать. Она уже знала, чье имя сейчас прозвучит, и думала лишь об одном: «Только бы не подать виду!»
— Господин Бареев, — напомнил о себе майор, — назовите имя друга, которому вы одолжили свою машину.
— Валерий Соболев, — выдохнул тот в отчаянии.
И мир вокруг Алисы почернел.
Глава 26
МИХАИЛ. ВЫБОР
Екатеринбург, 20 мая 2008 г.
— Михаил Тихонов? — Высокий худощавый мужчина с резковатыми чертами лица предъявил удостоверение. — Капитан Егоров, ФСБ. Мы можем где-нибудь поговорить без свидетелей?
Сердце Михаила ушло в пятки, хотя виду он не подал. «Ни фига себе затравочки! Чего это от меня понадобилось столь серьезной конторе? Наши с Игорем делишки для них мелковаты. Они разве что налоговую или ОБЭП заинтересуют. Неужели прознали… Нет, не может быть!»
— А на какой предмет? — Ровный тон дался ему с большим трудом.
— Поверьте, есть интересная тема для нас обоих, — скупо улыбнулся капитан.
Михаил заколебался. Любезный тон фээсбэшника нимало его не обманул: в нем чувствовалась твердость, которая в любой момент могла стать источником угрозы. Так что, по сути, выбора у него и не было — за отказом почти наверняка последует предложение побеседовать у них. И от этого предложения отказаться уже будет невозможно.
— Можем у меня, — наконец проговорил он. — Жена с сыном вернутся часа через два. Этого времени вам хватит?
— Вполне.
Пока они поднимались на лифте, Михаил голову сломал, пытаясь понять, как много известно Егорову и что на самом деле ему нужно. От этого зависела оптимальная линия поведения, которой надо придерживаться, чтобы выбраться из этой истории с наименьшими потерями. По всему выходило, что, кроме необычных способностей Игоря, других причин для интереса спецслужб не было. Но как они могли про это узнать? Может, Игорь засветился еще где-нибудь? Или…
Впрочем, додумать он не успел — створки лифта с шипением разошлись, выпуская их на восьмом этаже, где и располагалась квартира Тихонова.
— Итак, — проговорил Михаил, когда они устроились на кухне, — я вас слушаю.
— Позвольте спросить, господин Тихонов, — начал Егоров, — чем вы занимаетесь в офисе, который снимаете на Первомайской?
— У нас клуб любителей восточной медицины и философии, — не моргнув глазом соврал Михаил. — Мы общаемся там со своими единомышленниками. Читаем восточных писателей, философов, изучаем труды целителей Китая, Индии, Японии, Ирана, жизнеописание Гаутамы…
— Достаточно, — прервал его гость. — Урок вами заучен неплохо. И сколько вас, таких… любителей Востока?
— Не слишком много. Максимум собирается до десяти человек, хотя обычно меньше.
— А вот у меня другая информация. Этот офис посещаете только вы и ваш друг Логинов. И занимаетесь вы там вовсе не изучением восточной мудрости, а незаконной предпринимательской деятельностью. Лицензии на оказание экстрасенсорных и тем более целительских услуг у вас нет. Ну и налогов, разумеется, вы не платите.
Лицо Тихонова сделалось каменным:
— Воображение у вас богатое.
— Мое воображение тут ни при чем. Просто свидетельские показания одного из ваших клиентов.
— Вы обвиняете нас в мошенничестве? Посмотрим, чего будут стоить в суде показания вашего свидетеля.
— Хотите квалифицировать это именно так? Не могу с вами согласиться, хотя в отношении государства вы действительно обыкновенные мошенники. При этом вполне допускаю, что ваш друг реально помогает тяжелобольным людям.
— С каких пор ФСБ интересуют подобные мелочи?
— Это, может быть, и мелочи. А как насчет молодежной банды в Октябрьском районе, истребленной неведомо кем четыре месяца назад? Семь трупов — уже не шутки.
Михаил похолодел. На лице его не дрогнул ни один мускул, но за цвет своего лица он уже не ручался.
— А мы-то тут при чем?
— При том, что друг ваш, Игорь Логинов, обладает некими паранормальными способностями, которые направляет то во зло, то во благо. Тех семерых убил он. А вы все видели, но промолчали. А следовательно, стали соучастником. Впрочем, кому я объясняю — вы же юрист.
У Тихонова пересохло в горле:
— У вас нет доказательств.
— Есть, господин Тихонов, можете мне поверить.
— Что вам нужно?
Любезная улыбка пропала с лица Егорова. Оно стало суровым и напряженным:
— Вот это уже деловой разговор. Итак, ваш друг опасен. Не только для других, но и для себя. Мы знакомы с подобными феноменами. Они вызываются опухолью мозга. Этот дар разрушает его организм тем больше, чем чаще он его использует. Он медленно умирает, но это еще полбеды. Логинов и так-то не слишком хорошо контролирует свои паранормальные способности, а опухоль постепенно делает его неадекватным. Он — бомба замедленного действия. Взрыв может произойти в любой момент, и последствия будут ужасающими.
