Во мне как-то незаметно произошла переоценка ценностей. Если год назад история с Леной ввергла меня в пучину переживаний и депрессию, то сейчас, после ее бегства из номера на базе, я оклемался достаточно быстро. Конечно, сыграла свою роль и пройденная за этот год школа молодого Э-мага, но ведь не только она. От одного имени «Моргана» у меня светлело на душе и трудно было сдержать улыбку. И на этом фоне переживания по поводу Лены быстро теряли свою остроту. Едва появившись в моей жизни, дочь стала играть в ней одну из заглавных ролей.
Вот в таком приподнятом настроении я приехал с отдыха домой и сразу попал в добрые, надежные объятия родных стен. «В гостях хорошо, а дома лучше». Как вы считаете, какой процент взрослого населения согласится с этой известной всем поговоркой? Не думали об этом? А я думал. Но все равно ответа у меня нет. Знаю одно: я из тех счастливчиков, которые всегда и отовсюду, даже из очень комфортных и красивых мест пребывания, с большой радостью возвращаются к себе домой. А счастливчики они потому, что дом это чувствует и платит им взаимностью, создавая для хозяина совершенно неповторимую атмосферу, или ауру, как кому нравится.
Переодевшись в домашнее и запихав походную сумку на антресоли, я наконец с наслаждением развалился на диване. До возвращения Тихонова еще оставалось три дня. Целых три дня блаженного ничегонеделания. Я лежал, уставившись в потолок, и ощущал, как мои веки постепенно наливаются тяжестью. Самое время вздремнуть пару часов.
Но стоило об этом только подумать, как в комнате что-то неуловимо изменилось — я больше не был один. Впрочем, мое шестое чувство не улавливало угрозы со стороны незваного гостя.
— Ты спал, папочка?
Я сел на диване и взглянул на расположившуюся в кресле дочь — беспардонное дитя чужого мне мира. Придется все-таки привить ей хоть чуток деликатности: натура натурой, но, руководствуясь во всем исключительно своими желаниями, здесь она может приобрести себе не самую лучшую репутацию, что обязательно осложнит ее общение с местным населением. И это правильно: в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
— Только собирался, Моргана. Слушай, почему бы тебе не завести полезную привычку предварительно интересоваться — можно ли ко мне?
— Зачем? — Взгляд дочери выражал искреннее недоумение.
— А если бы я был с женщиной?
Моргана усмехнулась:
— Полагаешь, меня бы это шокировало?
— Интересно, ты когда-нибудь пробовала думать не только о себе? У нас принято предварительно договариваться с хозяином о визите. Ты же вваливаешься без всякого предупреждения. И ведь дверь перед тобой не закроешь. По нашим меркам, это дурной тон. Учти это, особенно в общении с другими. Кроме того, помни: мы с тобой договорились соблюдать секретность, и ты не должна демонстрировать посторонним свои возможности.
— Не беспокойся на этот счет: я умею с расстояния сканировать пространство и всегда буду знать, когда ты не один.
— И все же давай купим тебе сотовый, чтобы при необходимости и я мог тебе позвонить.
Она пожала плечами:
— Ну если ты хочешь…
— Конечно, хочу.
— Тогда ладно. Только давай завтра: сегодня я как-то не настроена на шопинг.
— Завтра так завтра. Ну а теперь рассказывай: где была и чем занималась.
— Ты же знаешь, мне тут все интересно, да и от матери скрываться приходится.
— Кстати о Лилит. Не пора ли тебе с ней поговорить?
— Пока неохота. Сейчас она так настроена, что лучше бы мне с ней не встречаться. С нее станется запереть меня во Внешнем ободе, ограничив возможности перемещения. Она это умеет.
— Вот даже как? Ну тебе виднее. — Теперь была моя очередь пожимать плечами. Пусть Лилит бесится, сколько хочет, но черт меня побери, если я стану уговаривать Моргану вернуться к ней!
Однако проницательность моей дочери оказалась на высоте:
— Что-то случилось, папа?
— С чего ты взяла?
— Ты ведь не просто так заговорил о матери?
— Конечно. Ведь это из-за меня между вами пробежала кошка.
— При чем здесь этот ваш четвероногий зверек?
— Это поговорка такая. Странно, что ты ее не знаешь, — ведь языком владеешь в совершенстве. Даже сленг освоила.
— Сленг — ерунда, — отмахнулась Моргана. — Тут у вас на нем вся молодежь и подростки общаются. Достаточно с ними немного потусоваться, и ты в теме. Так что значит эта поговорка?
— То, что вы поссорились.
— Не стоит себя винить. Мы обе — сильные личности, так что рано или поздно это все равно бы произошло: слишком уж она авторитарна. К тому же не ты ведь меня похитил из Внешнего обода.
— Ладно, закрыли тему.
— Постой-ка, у меня впечатление, будто ты чего-то недоговариваешь! — вдруг напряглась Моргана. — Она что, была здесь?!
— Звонила, — нехотя ответил я.
— И угрожала тебе?
— Нет. Просила, чтобы ты с ней встретилась, и все.
— Ну да, как же! А то я ее не знаю! Наверняка угрожала. Она по-другому не умеет. Вот ведь дрянь!
— Не надо так о матери.
— Как хочу, так и говорю! — огрызнулась Моргана. — Ты-то ее, кстати, чего защищаешь? Она в разговорах о тебе не слишком церемонилась!
— Уж не думаешь ли ты, что и я буду действовать так же?
— Не думаю. Но вот она, если что, убьет тебя и не поморщится!
— Ну, это мы еще посмотрим!
— Ты, конечно, силен, спору нет, — начала рассуждать Моргана. — Так что на бой с открытым забралом она вряд ли решится. Да и не ее это метод. Но вот по части подлых приемчиков она кому угодно фору даст! Ты же в этом, к сожалению, ни бум-бум! А мне очень не хочется тебя хоронить.
— И что ты предлагаешь?
— Из-за меня эти неприятности начались, мне их и разруливать. В общем, сама разберусь.
— Притормози, Моргана! Ты вот горячишься, а тут спокойно подумать надо.
— Некогда думать!
— Как раз есть, — возразил я. — На уговоры мне дан целый месяц, а прошло всего десять дней. Давай вместе покумекаем. Одна голова хорошо, а две…
— …мутация, — сострила Моргана. — Нет, папа, этой войны лучше избежать. У нас с тобой и так врагов хватает.
— Но я не хочу, чтобы ты пострадала!
— Не пострадаю. Я матери здоровая нужна.
— Ну а если она тебя запрет…
— Выкручусь как-нибудь, — отмахнулась Моргана.
— Постой… — начал было я.
— Не скучай, папа! Какое-то время меня не будет.
И прежде чем мне удалось вставить еще хоть слово, моя взбалмошная дочурка дематериализовалась.
