— Решение далось мне не так легко, — уточнил Исмаэль с серьезным видом. — Поначалу я сильно сомневался. И горевал, конечно. Однако при нынешнем состоянии дел это было единственным решением. Если бы у меня имелись другие наследники… в общем, не надо о грустном. Нам с тобой прекрасно известно, что стало бы с компанией, если бы ее унаследовали мои сыновья. Они бы ее быстро потопили — петух не успеет прокукарекать. В лучшем случае они ее продали бы по дешевке. А в руках у итальянцев компания будет жить и процветать. Ты получишь свою пенсию без всяких вычетов и даже с надбавкой, старик. Это уже оговорено.
Дону Ригоберто почудилось, что улыбка его друга сделалась печальной. Исмаэль вздохнул, взгляд его затуманился.
— Что же ты будешь делать с такими деньжищами, Исмаэль?
— Доживать мои последние годы в счастье и спокойствии, — тотчас ответил он. — Надеюсь, еще и в добром здравии. Потихоньку наслаждаться жизнью рядом с женой. Лучше поздно, чем никогда, Ригоберто. Тебе, как никому другому, известно, что я всегда жил, чтобы работать.
— Гедонизм — хорошая философия, Исмаэль. К тому же я сам ее исповедую. До сих пор в моей жизни мне удавалось быть гедонистом лишь наполовину. Однако я надеюсь последовать твоему примеру, когда близнецы оставят меня в покое и мы с Лукрецией сможем совершить давно задуманное путешествие по Европе. Она очень расстроилась, когда из-за нападок твоих сыночков нам пришлось переменить планы.
— Я же сказал: завтра я этим займусь. Это первый пункт в моем расписании, Ригоберто, — пообещал Исмаэль, вставая. — Я позвоню тебе после встречи в конторе Арнильяса. А потом мы назначим дату для совместного обеда или ужина, с Армидой и Лукрецией.
Когда Ригоберто возвращался домой на своей машине, в его голове, словно струи в фонтане, перемешивались самые разные мысли. Сколько денег получил Исмаэль от продажи акций? Много миллионов. Как ни крути, целое состояние. Даже учитывая, что в последние годы компания работала не в полную силу, это было солидное предприятие с отменным послужным списком и первоклассной репутацией в Перу и за рубежом. Безусловно, восьмидесятилетний Исмаэль уже не годился для управления компанией. Он наверняка вложил свой капитал в надежные источники дохода: казначейские обязательства, пенсионные фонды, положил на счет в каком-нибудь налоговом раю: Лихтенштейне, на островах Гернси или Джерси. Или, быть может, в Сингапуре или Дубае. Одни проценты позволят ему с Армидой жить по-королевски в любой точке света. А как поступят близнецы? Схватятся с новыми владельцами? Они настолько тупые, что и такое может случиться. Тогда их раздавят, как тараканов. Что ж, в добрый час. Нет, они, вероятно, попытаются откусить хотя бы кусочек от выплаченных денег. Но к ним будет не так-то легко подобраться. Определенно, близнецы присмиреют, если Исмаэль сжалится и кинет им несколько крошек, чтобы они перестали портить воздух. Так, значит, все уладится. Только бы уж поскорее. Тогда он наконец сможет исполнить свою мечту о сладостной пенсионной жизни, богатой материальными, интеллектуальными и эстетическими удовольствиями.
Но в глубине души Ригоберто не верилось, что у Исмаэля все пройдет так гладко. Его терзало подозрение, что вместо того, чтобы наладиться, жизнь его осложнится еще сильнее и вместо того, чтобы выбраться из полицейской и судебной волокиты, в которой его запутали Мики с Эскобитой, он увязнет еще крепче, до скончания своих дней. А может быть, весь его пессимизм связан с неожиданным возвращением в жизнь Фончито сеньора Эдильберто Торреса?
Едва переступив порог своего дома, Ригоберто представил жене подробный отчет о событиях последних часов. Не стоило беспокоиться из-за покупки страховой компании итальянской корпорацией: что касается их семьи, этот переход поможет им выпутаться из проблем, если Исмаэль — по договоренности с новыми владельцами — успокоит близнецов небольшой денежной компенсацией, заставит их отступиться. Больше всего Лукрецию поразило, что Армида вернулась из свадебного путешествия настоящей светской дамой, элегантной и общительной. «Я как можно скорее позвоню ей, чтобы поздороваться и договориться вместе пообедать или поужинать, любовь моя. Мне просто не терпится увидеть, как она преобразилась в светскую даму».
Ригоберто удалился в свой кабинет и посмотрел по компьютеру всю информацию по «Assicurazioni Generali». Действительно, самая большая страховая компания в Италии. Ему самому несколько раз приходилось вести дела с ней и с ее филиалами. Компания сильно разрослась в последние годы благодаря продвижению в Восточную Европу, на Средний и Дальний Восток и не так заметно — в Центральную Америку: здесь основные дела она вела с Панамой. Теперь же открывалась удачная возможность проникнуть и в Южную Америку, используя в качестве трамплина Перу. У этой страны дела шли хорошо, законы отличались стабильностью, инвестиции росли.
Ригоберто с головой погрузился в свои исследования, но вот он услышал, что Фончито вернулся из школы. Отец выключил компьютер и с нетерпением дожидался, когда сын зайдет пожелать ему доброго вечера. Когда мальчик вошел в кабинет, чтобы поцеловать отца, все еще со школьным ранцем на спине, Ригоберто решил сразу же заговорить о главном.
— Так, значит, Эдильберто Торрес появился снова, — печально произнес он. — Я думал, мы навсегда избавились от него, Фончито.
— Я тоже так думал, папа, — ответил мальчик с обезоруживающей искренностью. Он снял ранец, поставил на пол и сел на стул перед отцовским столом. — Разговор был совсем коротенький. Разве Лукреция тебе не передала? Он длился ровно столько, сколько маршрутка ехала до Мирафлореса. Сеньор Торрес вышел на улице Диагональ, рядом с парком. Разве она не рассказала?
— Конечно рассказала, но мне бы хотелось все услышать от тебя самого. — Ригоберто заметил, что пальцы сына перепачканы чернилами, узел школьного галстука не затянут. — Что он сказал? О чем вы разговаривали?
— О дьяволе, — рассмеялся Фончито. — Да-да, не смейся. Это правда, папа. И на этот раз он, к счастью, не плакал. Я рассказал, что вы с мачехой считаете дьяволом его самого.
Фончито говорил с такой естественностью, в нем было столько свежести и простоты, что как уж было ему не поверить? Вот о чем подумал Ригоберто.
— Они до сих пор верят в дьявола? — удивился Эдильберто Торрес. Он обращался к своему спутнику вполголоса. — В наши дни, как мне кажется, в этого кабальеро верят немногие. Твои родители объяснили, почему они столь невысокого мнения обо мне?
— Из-за ваших загадочных появлений и исчезновений, сеньор, — ответил Фончито, тоже понизив голос, потому что тема их разговора уже заинтересовала других пассажиров, которые теперь косились на собеседников краем глаза. — Мне не следовало бы с вами говорить. Я уже объяснял: мне запрещено.
— Передай им от меня, пусть отбросят свои страхи, они могут спать вполне спокойно, — заверил Эдильберто Торрес чуть слышным голосом. — Я не дьявол и не кто-то в этом роде, я обыкновенный нормальный человек, как ты и как они. И как все пассажиры в этой маршрутке. К тому же ты заблуждаешься: я появляюсь и исчезаю ничуть не загадочным образом. Наши встречи с тобой — это дело случая. Просто-напросто совпадения.
