— Послушай, не знаю почему, но у меня иголка в сердце от встречи с этими пьюранцами, Ригоберто, — услышал он голос Лукреции, и по спине его тут же пробежали мурашки. В голосе жены звучала тревога.
— Иголка в сердце? Что за страхи, Лукреция, тут нет причин для беспокойства, — притворился он. — Это путешествие будет даже лучше, чем наш медовый месяц, обещаю.
Предъявив билеты и сдав багаж, семья поднялась на второй этаж аэропорта. Там выстроилась еще одна длинная очередь — на паспортный контроль. И все-таки, когда они наконец попали в зал вылета, у них оставалось еще много времени. Донья Лукреция решила пройтись по магазинам «Duty Free», Фончито вызвался ее сопровождать. А Ригоберто, ненавидевший походы за покупками, сказал, что подождет в кафе. Он купил журнал «Economist», вошел в маленький ресторанчик, но обнаружил, что все столики заняты. Ригоберто уже собирался сесть в зале ожидания, когда увидел сеньора Янаке и его жену. Они сидели очень серьезно и тихо, перед ними на столике стояла вода с газом и большое блюдо с печеньем. Поддавшись невольному порыву, Ригоберто подошел к супругам.
— Не уверен, помните ли вы меня. Я был в вашем пьюранском доме несколько месяцев тому назад. Какой сюрприз: встретиться здесь! — сказал он, протягивая руку.
Пьюранцы сначала с удивлением, а потом и с улыбками на лицах подскочили со стульев и горячо ответили на приветствие.
— Такая встреча, дон Ригоберто, — поистине неожиданность. Как же нам не помнить о нашем тайном сообществе!
— Присаживайтесь, дон, — пригласила сеньора Хертрудис. — Мы вам очень рады.
— Спасибо, с удовольствием. Моя жена и сын решили пройтись по магазинам. Мы летим в Мадрид.
— В Мадрид? — Фелисито Янаке выпучил глаза. — Да и мы направляемся туда же, снова совпадение.
— Что вам заказать, сеньор? — с необычайной предупредительностью спросила сеньора Хертрудис.
Она, казалось, сильно переменилась, сделалась более общительной и любезной и даже улыбалась. Ригоберто помнил, какой эта женщина была в Пьюре: мрачной, не способной произнести ни слова.
— Эспрессо, — кивнул официанту Ригоберто. — Так, значит, вы летите в Мадрид. Выходит, мы с вами отправимся вместе.
Они сидели втроем, улыбались и обсуждали предстоящий перелет: подадут ли самолет вовремя или задержат посадку? И сеньора Хертрудис, от которой Ригоберто определенно не слышал в Пьюре ни слова, теперь трещала без умолку. Пускай только этот самолет не раскачивается в небе, как тот, который вчера доставлял их в столицу из Пьюры. Он выделывал в небе такие пируэты, что у Хертрудис слезы выступили на глазах: она была уверена, что случится катастрофа. А еще она надеется, что компания «Иберия» не потеряет их чемодан, потому что если «Иберия» потеряет их чемодан, то во что же им одеваться в Мадриде, где они собираются провести три дня и три ночи и где сейчас, кажется, очень холодно.
— Осень — лучшее время года для всей Европы, — успокоил ее Ригоберто. — И самое красивое, уверяю вас. Холода нет, только приятная прохлада. А в Мадриде вы будете проездом?
— На самом деле мы собираемся в Рим, — ответил Фелисито Янаке. — Однако Армида настояла, чтобы мы провели несколько дней в Мадриде и познакомились с этим чудесным городом.
— Сестра хотела, чтобы мы еще в Андалусию выбрались, — добавила Хертрудис. — Но это значило бы задержаться слишком надолго, а у Фелисито в Пьюре так много работы в конторе с его автобусами и грузовиками. Он взялся там все переделать на новый лад.
— «Транспортес Нариуала» сейчас на подъеме, хотя головной боли от этого не меньше, — с улыбкой объяснил сеньор Янаке. — Я оставил себе на подмену моего сына Тибурсио. Он хорошо знает компанию, с юности в ней работает. И я уверен, он справится. Но, вы же понимаете, всем руководить может только один человек, потому что иначе система начинает давать сбои.
— В это путешествие нас пригласила Армида. — В голосе Хертрудис слышалась гордость. — Она платит за все, вот какая щедрая! За билеты, за отели — за все. А в Риме мы будем жить в ее доме.
— Она проявила такую доброту, что мы никак не могли ей отказать, — пояснил сеньор Янаке. — Представьте, во что ей обошелся этот жест. Целое состояние! Армида говорит, что очень нам благодарна за то, что мы ее приютили. Как будто она хоть в чем-то нас стеснила. Для нас это была скорее большая честь.
— Что ж, в те дни вы обошлись с Армидой весьма достойно, — заметил дон Ригоберто. — Вы дали ей свою нежность и поддержку; ей тогда было важно очутиться среди родных. Теперь Армида прочно встала на ноги и, пригласив вас, поступила совершенно правильно. Вот увидите, Рим вас очарует.
Сеньора Хертрудис вышла в туалетную комнату. Фелисито Янаке кивнул вслед жене и, понизив голос, признался дону Ригоберто:
— Моей жене страшно хочется увидеть папу. Это мечта всей ее жизни, ведь Хертрудис очень религиозна. Армида обещала отвести ее на площадь Святого Петра в час, когда папа выходит на балкон. А еще Армида постарается устроить так, чтобы Хертрудис включили в число паломников, которым святой отец в определенные дни дает аудиенцию. Увидеть папу и побывать в Ватикане — это будет главная радость всей ее жизни. Знаете, после нашей свадьбы Хертрудис сделалась ревностной католичкой. Прежде она такой не была. Вот почему я решился принять приглашение Армиды. Ради нее. Она всегда была мне хорошей женой. В трудные времена проявляла великую жертвенность. Если бы не Хертрудис, я не отправился бы в это путешествие. Знаете, это будет мой первый отпуск за всю жизнь. Мне как-то непривычно сидеть без дела. Потому что мне по-настоящему нравится работать.
И неожиданно, без всякого перехода, Фелисито Янаке принялся рассказывать дону Ригоберто о своем отце. Батрак из Япатеры, нищий чулуканец без образования и ботинок, брошенный своей женой, который, ломая хребет, вырастил Фелисито, заставил его учиться и осваивать профессию, чтобы сын выбился в люди. Прямее этого человека не было на всем белом свете.
— Да, вам действительно повезло с отцом, — сказал дон Ригоберто, поднимаясь из-за стола. — Вы определенно не пожалеете об этом путешествии. Мадрид, Рим — это очень интересные города, сами убедитесь.
— Да-да, всего вам самого наилучшего, — ответил Фелисито, тоже вставая. — И передавайте привет супруге.
Однако дону Ригоберто показалось, что пьюранец не ждет ничего интересного от этой поездки, что отлучка с работы и вправду жертва с его стороны. Ригоберто спросил, разрешились ли его проблемы, и тотчас пожалел о своем вопросе, увидев на лице маленького человечка облачко озабоченности — или печали.
— По счастью, все уже позади, — тихо сказал Фелисито. — Надеюсь, наше путешествие по крайней мере поможет пьюранцам забыть обо мне. Вы и представить себе не можете, что значит сделаться знаменитостью, попасть в газеты и на телевидение, превратиться в мишень для уличных прохожих.
— Уж в этом я вас понимаю. — Дон Ригоберто похлопал коммерсанта по плечу. Затем подозвал официанта и, невзирая на протесты Фелисито, расплатился за троих. — Ну что ж, увидимся в самолете. Я вижу, меня уже ищут жена и сын. До скорого.
