Шумно выдохнув, Игорь, тем не менее, больше не расслаблялся. Не желая оставаться рядом с Куполом, он отступил в тень ближайшего здания, но внутрь заходить не стал. Опустившись на корточки, светловолосый стрелец взялся перезаряжать пистоль. Первый магазин он, подумав, выкидывать не стал – просто спрятал за пазуху, про запас.
«Вдруг у Громобоя найдутся лишние патроны?»
Впрочем, для начала Игорю надо хотя бы отыскать нейроманта. Все, что стрелец знал о его нынешнем месте обитания – бородач вместе с любимой женой Бо ошивается где-то у северной границы Тушино. И то – рассказал об этом не сам нейромант, а Захар, поскольку во время расставания светловолосый стрелец был далек от своих оптимальных кондиций. По крайней мере, в тот момент его тело, израненное вражескими пулями, отчаянно пыталось сохранить в себе жизнь и не особо заботилось о поддержании сознания.
Разобравшись с пистолем, Игорь прикинул, где находится север, и медленно устремился в этом направлении.
Он не знал, доберется ли до обители своего боевого товарища и его драгоценной жены, но свернуть к Кремлю уже не мог: слишком безжалостно он сжег мосты, соединяющие его с крепостью, и потому без трофея в лице освобожденных пленников ему туда и соваться на стоило.
Московская Зона снова пела свою привычную песню, в прежнем ритме и достаточно громко, чтобы чувствовать себя, как дома.
Пусть это был и очень опасный дом.
* * *
Захару нечасто доводилось видеть, как одна шайка нео сражается с другой. Хотя на самом деле причин у такого побоища могло быть превеликое множество – начиная от тушки дохлой крысособаки и заканчивая целым загоном с кормовыми, который дикари могли найти в одном из ближайших домов.
Наблюдать за подобной битвой было довольно странно.
«Хотя чему я удивляюсь? – одернул себя десятник. – А как же стычки с маркитантами, с тем же Вадимом? Просто там все, обычно, решается огнестрелами, а не в ближнем бою…»
К счастью, нео пистоли и автоматы не жаловали, именно поэтому сейчас отчаянно колошматили друг друга дубинами. И это только на первый взгляд звучало не так уж жутко: на деле же у большинства мутантов орудия были усилены заточенными обломками арматуры, и потому одним ударом можно было не просто проломить череп врагу, но и превратить его голову в настоящее кровавое месиво.
Чем, собственно, дикари и занимались, истребляя собратьев из чужой шайки с такой ненавистью, будто атаковали кремлевских хомо. Захар невольно подумал, что, не будь крепости, нео, вероятно, просто пережрали бы друг друга.
– Что думаешь? – тихо осведомился Никола.
Десятник невольно вздрогнул, но тут же взял себя в руки: за несколько последних недель он успел привыкнуть, что рядом все время находится верный помощник Богдан. Видеть же в такой роли длинноносого разведчика было, мягко говоря, непривычно. Впрочем, за годы службы в дружине Захар не раз терял самых близких товарищей и прекрасно знал, что боль от потери утихнет – просто не сразу.
Главное, не забывать, что рядом иные, столь же дорогие люди, которых следует во что бы то ни стало уберечь от печальной участи, постигшей умерших товарищей.
Поэтому Захар сказал:
– Дождемся, пока они разойдутся и пойдем своей дорогой.
Затем он повернулся к остальным:
– Все слышали?
– Почему бы нам не перебить тех, кто останется? – спросила Варвара, посмотрев на предводителя исподлобья.
Десятник открыл рот, чтобы объяснить свое решение, как вдруг к беседе совершенно неожиданно подключился доселе молчавший Сыч.
– Потому что мы и так уже потеряли двоих, – сухо заметил он, и в голосе его явно ощущалось некое презрение. – Ввязываться в бой, которого можно избежать, совершенно неправильное решение.
Варвара бросила в его сторону недовольный взгляд.
– А оставлять за спиной недобитки мутов – правильно? Не боишься, что они за нами увяжутся и в спину ударят?
– Не думаю, что после ожесточенного боя они захотят нас преследовать, – покачал головой Сыч. – Скорей, они забьются в какую-нибудь щель и будут жрать убитых собратьев.
Иронично, но Захар, как и остальные бойцы, в общем-то, разделяли мнение агента. Тем более что, по их мнению, женщине на поле брани места не было. Ее главная задача – очаг беречь да детишек растить, а мечом махать да из пистоля стрелять все же мужикам сподручней. Им для этого Богом сила и отвага дана. Ну и D-ген.
Однако при этом десятник вполне допускал, что где-то в северных пределах женщин могли воспитывать совершенно иначе. Плохо представляя, как все устроено в племени Наездниц на фенакодусах, Захар не желал лезть в чужой монастырь со своими порядками.
И вот сейчас, из-за этих смешанных чувств, десятник попросту не знал, кого поддержать. Поэтому в итоге поступил куда проще.
– Решение уже принято, обсуждать тут нечего, – холодно сказал десятник. – Так что заканчивайте. Бить нео надо везде и всегда, но именно сейчас нам не с руки лишний раз в крови мараться. Надо еще Игоря отыскать с Казимиром да обратно вернуться. Такая у нас сейчас миссия. А если кто-то вдруг хотел славно погибнуть в бою, то вы зря со мной сюда отправились. Мне главное – задачу решить поставленную, а не отвагой блеснуть. А у тебя, Варвара, еще сестры в плену. Ты об этом не забыла?
Его пламенная речь если не пристыдила Наездницу, то совершенно точно слегка остудила ее пыл. По крайней мере, девушка вспомнила, что находится в чужом отряде и должна подчиняться воле командира… или уйти.
– Тебе решать, – уставившись себе под ноги, сказала Варвара.
Захар облегченно кивнул и, выглянув в дверной проем, убедился, что Любим и Свят по-прежнему сторожат взволнованных скакунов в мрачном «предбаннике».
«Как бы только нео наших фенакодусов не учуяли», – подумал Захар, снова поворачиваясь к окну.
В отдалении дикари все так же самозабвенно били друг друга. И пусть силы мутов были практически на исходе, но отчаянное нежелание умирать вынуждало их с прежним остервенением махать дубинами. Трупов становилось все больше, кровь хлестала в разные стороны, но никто не думал останавливаться раньше, чем умрет последний враг.
Наконец на ногах остались только три дикаря, судя по всему, из одной шайки – по крайней мере, никто из них не спешил нападать на двух других. Переглянувшись, они вдруг задрали головы и громко зарычали, словно крысособаки при виде полной луны. По коже Захара невольно прошел озноб. Он, разумеется, не испугался, но смотреть на трех нео, с ног до головы перемазанных кровью собратьев, было жутковато. По завершении странного ритуала дикари похватали трупы за ноги и поволокли прочь, буквально сгорая от вожделения. Десятник практически не сомневался, что, оттащив мертвецов в ближайшие развалины, они не вернутся на ристалище раньше, чем обглодают последние кости – точно так, как и предполагал Сыч.
Захар бросил быстрый взгляд на агента. Надо ж, как порой заковыриста иная судьба!.. А ведь в детстве Сыч наверняка, как и все прочие мальчишки, втайне мечтал стать настоящим дружинником и безжалостно уничтожать нечисть… Но потом его грубо вырвали из общей массы, попутно растоптав грезы и надежды, дабы не позволить предателям разрушить Кремль изнутри. Это была, откровенно говоря, сучья работа, неблагодарная, но не менее необходимая, чем та, которую делали Захар и его бойцы. И не вина Сыча в том, что именно он сейчас оказался здесь, с отрядом; как бы ни раздражало десятника его присутствие, молчун в черном балахоне был всего лишь инструментом в руках Тайного дьяка и воеводы. Ну а те, в свою очередь, приставили хмурого агента к отряду не из вредности, а из самых лучших побуждений.
