Вот и получалось, что единственный, кого Захар мог винить в случившемся, это его собственный побратим, Игорь, который додумался сбежать из крепости без ведома воеводы и князя.
Все это промелькнуло в мозгу у кремлевского командира за считаные мгновения, которых вполне хватило, чтобы голодные окровавленные нео наконец скрылись внутри полуразрушенного дома на противоположной стороне улицы.
– Выдвигаемся! – чуть громче, чем, возможно, следовало бы, воскликнул Захар.
Тут уж с ним никто спорить не стал – всем хотелось поскорей покинуть развалины и продолжить путь вдоль западной границы Купола… пока нео не вернулись за добавкой.
Они вывели фенакодусов из развалин и уже взгромоздились в седла, когда увидели, что незабвенная троица дикарей снова показалась наружу.
«Вот ведь невезение…»
Скаля кривые и гнилые зубы, монстры хмуро разглядывали наездников, а те, в свою очередь, смотрели на нео. Эта немая сцена продлилась недолго, буквально полминуты, после чего дикари, переглянувшись, стали пятиться обратно в здание. Даже их скудного ума хватило, чтобы понять – тягаться с всадниками не стоит. Однако Захар не дал им уйти: украдкой переведя предохранитель в режим стрельбы очередями, он резко вскинул ствол и нажал на спусковой крючок.
Помятые раскаленные гильзы посыпались под когтистые лапы его верного фенакодуса. Дружинники, Сыч и Варвара невольно сощурились. Впрочем, все эти ужимки были ничем по сравнению с муками, которые испытывали оказавшиеся на линии огня дикари. Пули жалили их, выбивая из лохматых тел целые фонтаны мутной крови, которые хлестали из дыр на потрескавшийся асфальт. Патроны в магазине уже закончились, но Захар еще несколько секунд продолжал инстинктивно жать на спусковой крючок. Наконец, шумно выдохнув, он бессильно опустил ствол и хмуро уставился на нео. Двое по бокам упали практически сразу, едва Захар открыл огонь, а последний, центральный, успел еще сделать шаг в направлении обидчика и даже обозначил робкое движение дубиной… но на большее оказался неспособен. Уже в следующую секунду нео замертво упал на землю, прямо в темную лужу собственной крови, которая успела вылиться из его ужасающих ран.
С тем же сосредоточенным выражением лица Захар отстегнул опустевший рожок и пристегнул новый, полный и, увы, последний. Затем, перекинув автомат через плечо, десятник повернулся к Варваре и холодно произнес:
– Думаю, не надо объяснять, почему я их все-таки убил.
Она молча покачала головой: Наездница, судя по всему, была достаточно умна, чтобы не бахвалиться фразами типа «А я ведь говорила!..».
– Едем, – коротко бросил десятник.
Он сжал фенакодусу бока и устремился вперед по улице. Слева был ненавистный Купол, и Захар нет-нет да поглядывал в его сторону – боясь и надеясь увидеть по ту сторону блудного побратима.
Но через мутную стену Митино местность было особо не рассмотреть. Так, смутные очертания зданий да непонятное мельтешение темных пятен самых разных размеров.
«Где же ты, брат?»
Вопрос, конечно же, остался без ответа.
Глава 5
Старый друг
– Ты слышал? – встрепенувшись, спросила Бо.
Они находились в потрепанном и частично разрушенном доме неподалеку от северной границы Тушино – в том самом, где встретились после долгой разлуки около двух месяцев назад. Бо сидела на подоконнике, а ее суженый сидел в старом промятом кресле, чудом не порубленном на дрова, и задумчиво оглаживал кудлатую бороду. На коленях нейроманта лежали два верных пистоля – после каждой относительно крупной потасовки беглый стаббер не ленился разбирать их, чистить и смазывать. У окна ошивались крысособаки, преданно терлись боками о черные ботинки хозяйки. Щелкун же наматывал круги вокруг их дома, будто привязанный к колышку сторожевой пес.
– Что? – хрипло осведомился бородач.
«Рекс» снаружи замер, моментально превратившись в огромную металлическую статую. Громобой, кряхтя, сунул пистоли в карманы своего потертого плаща, затем поднялся из кресла и подошел к жене. Там он грузно оперся на подоконник сильными руками в мозолях и шрамах и застыл, прислушиваясь к московской Зоне вместе с Бо. Хмуря лицо, морща лоб, он пытался расслышать в какофонии различных звуков тот, который привлек внимание его любимой супруги.
– Ты про шаги? – проронил он наконец.
– Ну да. Явно одиночка, и идет очень медленно… и осторожно… На нео не похоже.
– Ну почему же? – пожав плечами, пробормотал Громобой. – Если один, братьев на глазах убили… Идет и боится.
– Даже страх не заставит его красться, – фыркнула Бо.
– Ну, может, ты и права… Тогда кто? Дамп?
– Возможно, – подумав, согласилась девушка. – Пошлю-ка зверушку, пусть посмотрит.
Одна из крысособак, ошивающихся у ее ног, сорвалась с места и бросилась наружу. Громобой проводил ее задумчивым взглядом: он четвероногим мутантам не доверял и постоянно ждал, что они выйдут из-под контроля жены и вцепятся ему в глотку, когда нейромант будет меньше всего этого ждать.
«А Бо, наверное, то же самое думает про моего Щелкуна, – мелькнуло в его немытой голове. – Да и сам я этого боюсь ох как сильно…»
В худших фантазиях Громобоя «Рекс» срывался с цепи и с радостью сжирал недавнего хозяина, мстя ему за все поручения, которыми тот буквально засыпал питомца. Затем Щелкун не менее охотно расправлялся с Бо и всеми ее тварями, а потом отправлялся странствовать по московской Зоне в гордом одиночестве – собственно, как оно и было раньше, до их судьбоносной встречи с нейромантом.
Громобой невольно сглотнул. О природе своих странных способностей он знал только то, что они возникли в результате странного контакта с Красным Полем Смерти, в которое треклятые нео загнали его супругу Бо. И, честно говоря, не считал отпечаток московской Зоны чем-то схожим с Божественным даром. Более того – после воссоединения с Бо нейромант всерьез подумывал о том, чтобы отпустить «Рекса» на все четыре стороны, но все время находил повод оставить Щелкуна при себе. Наверное, просто до того прикипел к своему стальному питомцу, что уже не мог представить жизнь без него. Да, безусловно, если бы Громобою пришлось выбирать между Бо и «ящером», нейромант в ста случаях из ста выбрал бы жену, но не стоило забывать, что без помощи Щелкуна беглый стаббер никогда бы ее не нашел. Да и сам, вероятно, давно бы погиб – ведь поначалу втайне даже мечтал о гибели и неосознанно тянулся к ней, чтобы поскорей встретиться с Бо в раю.
Такой вот контраст: минувший год Громобой постоянно балансировал на грани между жизнью и смертью, но теперь мечтал о долголетии, поскольку был счастлив – насколько вообще можно быть счастливым в московской Зоне. И пусть муты постоянно докучали им, стаббер и Бо прекрасно понимали, что нигде под Куполом не сыщется места спокойней, чем тут. Везде, абсолютно везде им придется денно и нощно защищать свой дом, но в Тушино они, по крайней мере, неплохо ориентируются – в отличие от многих других районов. После того, как возлюбленные совместно с кремлевскими дружинниками уничтожили логово кио и маркитанта Вадима, в этом районе больше не осталось средоточий откровенного зла. Чуть южней обители Громобоя и Бо жили Дети Механизмов, но это племя блаженных представляло опасность разве что для самих себя. Нейроманта они и вовсе считали реинкарнацией Великого Механика и отчаянно уговаривали Бо и Громобоя остаться в племенном доме, но, по правде говоря, там влюбленные чувствовали себя крайне неуютно. Среди сумасшедших вообще находиться довольно опасно: даже если сегодня они на твоей стороне, то потом запросто могут воткнуть нож тебе в спину – просто потому, что у них что-то там в мозгу щелкнуло.
