– Потому что он не совсем хомо, – мудро заметил его собрат, стоящий по левую руку от спросившего. – Он может управлять ненавистными био… Он – их!
«Так вот в чем дело!» – мелькнула мысль.
Три обжигающих взгляда тут же обратились к нему, и дружинник невольно застыл.
– Отставить мысли, – сурово приказал первый шам.
– Он сбежал, – сказал третий. – Надо было его прикончить.
– Он еще придет, – уверенно заявил второй.
Его взор скользнул по Бо и Игорю.
– Эти хомо ему дороги. Он вернется за ними. Даже в Митино. Я уверен.
– Что ж, посмотрим, – сказал первый.
Его взгляд был скептическим: он явно не верил, что когда-нибудь увидит нейроманта вновь.
Игорь же не сомневался в обратном.
– Ничего там твой Громобой не сделает, – сузив глаза до двух щелочек, зло произнес первый. – Пусть только попытается – и мы опять вас на него натравим. Вас он не тронет!
– Пора убираться, – сказал мудрый второй.
Остальные согласно закивали и, развернувшись, подошли к Куполу. Игорь ожидал, что шамы сейчас полезут за склянками с раствором, и мысленно подготовился к встряске. Но вместо этого кровопийцы синхронно подняли руки вверх, и в стене сама собой появилась дыра, достаточная, чтобы пятеро путников без проблем вышли наружу.
«Но Казимир ведь говорил, что без колб с раствором даже они не обходятся?» – мелькнуло у опешившего Игоря в голове.
Шамы даже не обернулись.
«И как это понимать? – задумался светловолосый стрелец. – Казимир обманул? Или он сам чего-то перепутал? А, может, просто не знал толком?»
Покорной марионеткой шагая следом за шамами, он ломал голову, как седовласый дружинник вообще смог удрать от этих странных и коварных существ, если они выследили Игоря даже тут, в Тушино?
«Почему же тогда не смогли сделать то же самое с Казимиром? Почему позволили сбежать? Осознанно?»
Шамы определенно слышали все его мысли, но отвечать не спешили, и он мучился, не зная, как быть. Он боялся думать о Громобое, поскольку не хотел, чтобы кровососы прочли эту информацию и использовали ее против нейроманта. Но разве мог он целиком и полностью контролировать свои мысли? Разве мог вообще не вспоминать о своем бородатом друге? Наверное, это все же было выше его сил.
Внезапно позвоночник Игоря пронзила жгучая боль. Она была до того сильной, что воин заорал бы в голос, если б проклятые шамы не стиснули его губы. В итоге стрелец отчаянно замычал, будто сумасшедший, и выпучил глаза.
– Я тебе уже сказал – отставить мысли, – флегматично бросил первый мутант через плечо.
В этот момент Игорю еще сильней захотелось убить этого кровожадного ублюдка…
Но новый приступ боли выбил последнюю мысль из светлой головы разведчика.
* * *
Поняв, что их никто не преследует, Громобой остановил «Рекса» и, раскинув руки, на некоторое время остался во мраке грузового отсека один-одинешенек, наедине с невеселыми мыслями. Случившееся не укладывалось у нейроманта в голове: два месяца их с Бо идиллию нарушали только домыслы о судьбе Игоря, но стоило Игорю объявиться живым и здоровым, и идиллии моментально пришел конец.
«Проклятье какое-то, ей-богу», – подумал беглый стаббер.
Он догадывался, что здесь не обошлось без шамов. Вероятно, только они могли подчинить себе волю Бо.
«Так а что там говорил Игорь? В Митино у них логово?»
Тут он вспомнил, что без загадочной колбы ему через Купол не пройти, и спешно сунул руку в карман, дабы проверить, на месте ли подарок дружинника. Оказалось, склянка цела и невредима. Облегченно выдохнув, Громобой задумался снова.
«Значит, в Митино я попаду… а там как быть? В принципе, мы и с «Рексом» вдвоем можем управиться, не впервой… но совсем без людей как-то неспокойно».
И снова память услужливо подкинула ему несколько фрагментов, связанных с племенем Детей Механизмов.
«Точно! Вот куда надо за подмогой идти! Рупор мне всяко не откажет…»
Дышать в отсеке получалось с большим трудом – воздух внутри был спертый, тяжелый – и потому Громобой нехотя велел «Рексу» откупорить дверь отсека.
Солнечный свет после долгого пребывания во мраке заставил нейроманта прищуриться и выставить перед собой ладонь. Правда, адаптация не заняла и пяти секунд; затем бородач, пыхтя, точно старый чайник на углях, выкатился наружу. Когда подошвы его черных ботинок коснулись земли, Громобой шумно выдохнул и принялся разминать затекшую спину, ноги и руки. Правое плечо слегка побаливало – видно, сказывалось неловкое приземление на дно грузового отсека.
«Черт бы побрал этих проклятых шамов!..»
Едва тело более-менее пришло в норму, он полез за пистолетами и взялся менять в них магазины на полные, чтоб точно знать, сколько у него осталось патронов. Старые обоймы Громобой спрятал за пазуху – на черный день. Бородач и раньше знал, что собирательство – единственный способ выжить в московской Зоне, а после года странствий по ней еще больше укрепился в этой мысли. Каждому предмету рано или поздно найдется применение; да и, обладая не только своими карманами, но и громадным грузовым отсеком в брюхе преданного био, можно собирать вообще все, что под руку попадется.
Другое дело, что возвращаться к странствиям Громобой как-то не собирался. Его вполне устраивала более-менее спокойная жизнь в Тушино, ведь главное условие – чтобы Бо находилась рядом – было соблюдено, а большего нейроманту и не требовалось. Все, о чем он мечтал, обнимая любимую жену и глядя через окно на окружающие развалины – узнать, что стало с его другом, Игорем. Теперь узнал. Казалось, живи и радуйся, твой интерес удовлетворен… но светловолосый разведчик невольно привел за собой мерзавцев, который похитили разум Бо. Быстро сориентироваться в ситуации Громобой не смог: треклятые шамы, судя по всему, продумали свой коварный план до мелочей и включились в тот самый момент, когда нейромант меньше всего этого ожидал. Хотя бородач практически не сомневался, что изначально они собирались и его разум подчинить. Но, видимо, что-то пошло не так, и тогда проклятые кровопийцы решили обернуть против непокорного нейроманта его же друга и жену.
«Твари поганые, – думал Громобой, отворачиваясь от «Рекса» и окидывая местность вокруг угрюмым взглядом. – Догадались же, подлецы…»
Если в окружающих его зданиях и были какие-то мутанты, то при виде Щелкуна они явно решили слиться с ландшафтом, дабы не стать для робота обедом. Связываться с био обыкновенно отваживались только био, а всякое мелкое зверье «Рекс» мог без особого труда растоптать и проглотить, не жуя – благо, механизмы в топливном отсеке позволяли перемалывать в кашу совершенно любую пищу. Словом, рядом с Щелкуном Громобой чувствовал себя вполне комфортно и мог не бояться внезапной атаки, а спокойно обдумать план дальнейших действий.
