Рука Уорика соскользнула с меча, и он упал.
* * *
Когда закончились последние схватки и остатки сил Ричарда Уорика бежали с поля боя, Эдуард Йорк вместе с обоими братьями обошел поле, чтобы собственными глазами увидеть те строки, которые они написали поперек Большой Северной дороги, и ту цену, в которую обошлась им эта надпись. Солнце встало и развеяло, наконец, туман. Некоторые из солдат посматривали в сторону светила, чтобы проверить, не троится ли оно, как перед одной из прошлых жестоких битв, о чем всем им в свое время рассказывали их матушки. Было утро Светлого воскресенья, о чем за полем без устали звучно повествовали церковные колокола Барнета.
Красными и сухими глазами смотрел Эдуард на тело Уорика. Он встал перед ним на колени, и Ричард с Джорджем присоединились к нему. Братья простились с ним и помолились за человека, во многом бывшего им отцом. Однако Ричард Невилл предпочел выйти против них на бранное поле и заслужил жестокую смерть. Через какое-то время Эдуард поднялся на ноги и, не глядя на братьев, обратился к Ричарду Глостеру:
– Я не жалею об этом, я говорил, что должен стать для всех них пылающей ветвью. Жалко мне одного – что Оксфорд бежал от меня.
– И что же будет теперь? – спросил Джордж, глядя на тело своего тестя.
– Тела Уорика и Монтегю я заберу в Лондон и выставлю под охраной. Я не могу допустить никаких слухов о том, что они, мол, до сих пор живы и готовы вернуть трон Ланкастеру. Вы же знаете, каковы люди.
– А потом прикажешь привязать их к конскому хвосту и четвертовать, как изменников? – уточнил Ричард, посмотрев на старшего брата. Король покачал головой:
– Нет. Я мог бы обойтись подобным образом с Монтегю, но не с Уориком. Он был… хорошим человеком. Я отошлю его тело Невиллам – пусть похоронят.
Эдуард погрузился в молчание, и братья не стали прерывать его.
– Я обещал, что положу конец этой истории, – пробормотал, наконец, монарх, подняв голову и сверкнув глазами. – И выполню свое обещание. Они изгнали меня. Но я больше не отступлю, кого бы Ланкастеры ни выставили против меня.
20
Маргарет потерла лоб, ощущая кончиками пальцев пятнышко розового масла, а потом посмотрела на пальцы, заметив слабый белый мазок. В свои молодые годы она следовала правилам телесной дисциплины, которые успела основательно подзабыть к тому времени, когда ей перевалило за сорок, и которые наделяли ее способностью терпеть всякий зуд или любое телесное неудобство без того, чтобы немедленно засыпать кожу пудрой или замазывать ее благовонными маслами.
Она не нуждалась тогда ни в каких скрывающих кожу притираниях, печально подумала королева. В ту пору она полагала, что так будет всегда, однако годы брали свое. Собственное тело предавало ее и выходило из-под ее власти.
Ужасно вдруг оказаться лицом к лицу перед таким человеком, как Эдуард Йорк, еще стоящем на пороге тридцатилетия, еще не утратившим последний цвет молодости. Когда-то Маргарет хватило сил справиться с его отцом. Однако сыновья Ричарда Йорка погубили плоды этой чрезвычайной победы, растерзав ее своими зубами и мечами. Королева еще ощущала боль и видела красные полумесяцы там, где ее ногти впились в кожу ладоней.
– Но можно ли нам считать, что это не какой-то обман?! – негодовал Сомерсет. – Вздорная история, придуманная для того, чтобы отпугнуть всех тех, кто может еще примкнуть к нам? Но боже мой… У Уорика было двадцатитысячное войско!
Маргарет понимала, что герцог никак не может поверить в случившееся, поскольку все его планы оказались разбитыми вдребезги еще до того, как он начал реализовывать их. Сын ее смотрел куда-то в пространство, а явившийся к ней с известием незнакомец по-прежнему стоял перед ней, ожидая ее распоряжений.
Королева смутно побаивалась этого незнакомого ей человека, тощего, как скелет, однако представившегося условной фразой, которую многие годы назад назвал ей Дерри Брюер. Лев из Олдуича производил впечатление более сурового человека, чем его предшественник. Он, безусловно, понимал, что принес страшную весть, прибыв с известием о смерти Уорика и Монтегю как раз в тот момент, когда Маргарет и ее сын больше всего нуждались в них, чтобы победить.
Маргарита Анжуйская до сих пор не смела представить себе все последствия появления этого человека. Однажды ей уже приходилось считать Дерри Брюера покойником, и мысль эта была мучительной для нее. Если Дерри погиб так же, как Уорик и Монтегю, она может, ни минуты не медля, отправить в Париж одного из своих драгоценных голубей с тем, чтобы за ней прислали корабль.
Если б Маргарет вернулась из Франции в одиночестве, она, скорее всего, так и поступила бы. После десятилетней разлуки ее муж мог оставаться там, где ему угодно. После всех приключившихся с ним событий Генрих сделался для нее столь же чужим человеком, как и этот посланец Дерри Брюера. Тем не менее ее сын заслуживал своего шанса – и жизни, состоящей не только из неудач и разочарований. В конце концов, это она сулила ему самые блестящие перспективы.
Волновал Маргарет и Сомерсет, человек, потерявший отца и старшего брата, защищая короля Генри и дом Ланкастеров. Герцог расхаживал по комнате, заложив руки за спину. По сути дела, его личные основания для мести превосходили ее собственные. Эдмунд Бофорт готов был сжечь Йорков живьем. И не важно, кто будет после этого сидеть на троне, так, во всяком случае, казалось королеве.
– Если новость не обманывает нас, милорд, – попыталась прощупать его настроение Маргарет, – можем ли мы продолжать?
Сомерсет изменил направление движения и приблизился к ней, глядя на нее стальными глазами, а потом взял ее холодные руки в свои, не менее холодные.
– Миледи, Лондон находится очень далеко от нас. Уорик погиб уже три дня назад – и мы узнали это от человека, который загонял лошадей, чтобы как можно скорее доставить нам эту весть. Она придет в Корнуолл, Девон, Дорсет и Гемпшир – даже в Сассекс, хоть он и ближе к Лондону, – только через несколько дней. Именем вашего сына я могу объявить войну и собрать войско. В битве с Уориком при Барнете люди Йорка должны были понести серьезные потери. Во всяком случае, на какое-то время при Эдуарде остается не так много людей. – Эдмунд заговорил быстрее, явно волнуясь. – У них наверняка много раненых, не способных больше сражаться, много страдающих от ушибов и побоев; войско Йорков небоеспособно. И если мы будем действовать быстро, Ваше Величество, если будем беспощадными и жестокими, думаю, что нам удастся почтить память Уорика тем, что мы закончим его дело.
К удивлению Маргарет, шпион подошел к ним обоим и поклонился.
– Подсчитать численность большого войска, миледи, всегда удается с трудом. Солдаты, к сожалению, не проходят мимо моих парней, пока те ставят галочки на дощечке или кидают камушки в сосуд. Однако я доверяю моему человеку, который сообщил мне, что при Барнете Эдуард Йоркский потерял не меньше двух тысяч людей. Так что теперь он стал слабее, невзирая на свою победу. Под его знаменами сейчас находится не более восьми тысяч. И если вы сумеете собрать за короткое время столько же людей, то милорд Сомерсет, безусловно, не ошибется. Вы сможете победить Йорка.
