— Ладно, предположим, — кивнул Щукин. — Вполне возможно, что у англичан именно сейчас нет наличных сил для войны в Малайзии, не нам знать такие вещи. Но скажи мне, с чего ты взял, что этим твоим Шмиттам дадут Герб? И почему, к слову, сам его не хочешь брать?
— Хм, — удивился я первому вопросу. Вроде же объяснил все. — Дадут, потому что обещано. Вы ведь не думаете, что Император нарушит свое слово? А сам не хочу брать… — вот как ему сказать? Щукин — не Шмитт, такого доверия у меня к нему нет. О, точно: — Я ж говорил, что моя цель — клан. Если я стану чьим-то вассалом, эта цель отодвигается в далекие дали. Мне нужен именно Свободный Род. Не хочу в самом начале своей аристократической карьеры кидать сюзерена.
— "Кидать", — усмехнулся на слэнг Щукин. — С твоими причинами понятно, но повторюсь и дополню вопрос: почему ты решил, что, раз вы используете прикрытие Кояма, кто-то решит, что вы сами все провернули? Я даже не говорю про вашего Императора, хотя это главное. Как быть с другими кланами, которые посчитают, что Кояма просто хотят отхватить лишний кусочек? Даже если Император не обратит внимания на этот момент, настроение других кланов альянса он не пропустит, а если они будут считать тебя протеже Кояма, Император тоже будет так считать.
От мать-перемать… А ведь и правда… Либо я воюю сам по себе, либо — человек клана Кояма. Причем не получится пользоваться их прикрытием, а потом сказать: мы сами по себе. Сотрут тут же. Другие кланы и сотрут. И будут в своем праве. М-да, зарвался я малость со своими планами.
Щукин молчал, наблюдая за мной, а я все думал, думал и думал.
— Плевать, — решился я все-таки. — Так даже лучше. Не будет ничьей поддержки, не будет и долгов.
Да и напрягало меня это — использовать Кояма, а потом лицемерно говорить, что должники — Шмитты, раз главная плюшка ушла им. Как-то это некрасиво, с какой стороны ни посмотри.
— Ты псих, — покачал головой Щукин. Понял он меня правильно, хотя мои слова могли означать и отказ от войны в Малайзии.
— Так даже веселей, — усмехнулся я в ответ. — Когда все против тебя, это охренительно так бодрит. Придется завязать пояса потуже и подключить свою компанию. Без нее я такое не потяну.
— То есть как это без нее? — удивился Щукин. — А сейчас у тебя откуда деньги?
— На меня работает гениальный финансист, — ответил я ему. — Плюс парочка афер с биржей. Да и мои финансовые планы растянуты на, — неопределенно покрутил я ладонью, — довольно продолжительное время. Нагрузка распределена. Теперь придется многое приостановить, это да.
— Ладно, с деньгами понятно, а людей откуда возьмешь? Даже если пошерстить по моему бывшему клану, на войну не хватит.
Радует, что он не сказал про нежелание этих людей вновь рисковать. Видимо, ради призрачного шанса вновь стать частью Рода они готовы на многое.
— С людьми мне тут подкинули идейку, — вздохнул я. — Придется форсировать это дело.
Через пяток секунд молчания старик все же выдал:
— А ты неплохо щелкаешь проблемы. Тебя послушать, так их и нет, — протянул он.
— Ну, — задумался я, — Вы ведь понимаете, Антон Геннадьевич, что проблем полно. Нет нерешаемых проблем, если ты готов вкалывать. Выход не всегда заметен, но всегда есть. Просто порой надо… потерпеть, чтобы он стал очевидным. Но главное — это движение вперед и циничность.
— Лихо ты, — покачал головой Щукин. — Когда, ты там говоришь, войнушка начнется?
— Через год примерно… хотя, — меня вдруг осенило. — Хотя может и раньше. Скажем, за полгода до атаки альянса кланов.
Быстро прокрутив в голове мои слова, Щукин выдал заключение:
— Ты полностью отмороженный на голову придурок. Но я тоже хочу в этом поучаствовать. Пиши в контракте срок в два года. Этого ведь хватит до конца истории?
* * *
— Синдзи-и-и-и!!!
У меня было более чем достаточно времени, чтобы осознать неизбежность. Рыжая начала разгон в конце длинного коридора и, запрокинув руки назад, все набирала и набирала скорость. А ведь в ней сорок пять кило точно будет.
Поймать или не поймать — вот в чем вопрос.
— Хря-я-я… — прыгнула она.
Обхватив меня ногами и руками, девочка продолжала повизгивать.
— Ты такая легкая, Мизуки, — пропыхтел я из ее груди. Не такой, как у Шины с Анеко, но тоже достойной для ее роста и возраста. — Даже младенца не повалишь. Не быть тебе борцом.
— Ни-фи-га! — начала она вертеться и раскачиваться туда-сюда, пытаясь повалить меня на пол вместе с собой.
Так и направился с ней в глубь дома, не забыв обхватить ее за нижние девяносто. Зачем, спросите вы?
— Мизуки! — раздался возглас Кагами.
— Ой, — спрыгнула с меня девчонка так же быстро, как и запрыгнула. Даже пару шагов в сторону сделала.
— Сколько раз тебе говорила — веди себя как девушка, а не как ребенок! — продолжила Кагами.
— Ну, мам, ну мы же дома… — пробормотала Мизуки с опущенной головой.
— Беги уже переодеваться, — покачала головой женщина.
Мизуки, к слову, все еще была в школьной форме.
— Здравствуйте, Кагами-сан, — улыбнулся я хозяйке дома.
— Здравствуй, Синдзи, — улыбнулась она в ответ.
На ужин я успел, даже раньше приехал. Несмотря на то, что с заторами на обратной дороге я ошибся, удача не оставляла меня.
— Рад что успел, Кагами-сан, пробки сегодня просто лютые.
— Ужин еще не готов, так что придется подождать немного, — приложила она ладонь к щеке. — А ты, я смотрю, уже совсем оклемался от… спарринга.
— Почти, — согласился я. — Завтра пойду в школу. Иори-сан был на удивление сдержан.
— Сдержан… — слегка изменилась тональность голоса Кагами. Только к чему это, я не понял. — Видела я, как он был сдержан.
— Видели? — не сразу въехал я.
— Камеры, Синдзи. Я позволила себе слегка надавить на администрацию школы, и мне выдали запись с камер.
— Оу, — почесал я лоб. — Ну разве ж я был не крут, Кагами-сан?
— Мальчишки… — покачала она головой. — Надо будет вас наказать.
Что?
— Меня-то за что, Кагами-сан?
— За все хорошее, Синдзи.
— Но, Кагами-сан…
— Не ной, Синдзи, прими наказание как мужчина. А наказанием твоим будет… — постучала она себя пальцем по губам, — три урока по завариванию чая.
— Не-е-ет… — подыграл я ей. Все-таки Кагами умная женщина и ничего страшного не потребовала, просто хочет, чтобы я почаще к ним заходил. — Кагами-са…
— Или не три? — произнесла она задумчиво, глядя в потолок. Стою, молчу, ожидаю своей участи, состроив соответствующее моменту лицо. — Ладно, пусть будет три.
