Она вытерла лицо локтем и расправила насквозь мокрый плащ. Корсет пришлось ослабить – от воды он подсел и давил на ребра. Эльфийка испуганно схватилась за складку на нем и облегченно выдохнула. Осколок надежно лежит в выемке и прижимается тканью.
Пока Лотер возился с оборотом, Каонэль прошлась по каменной ступеньке и полезла наверх. Когда поднялась, ее взору предстала каменная пустошь, в центре которой возвышалось здоровенное дерево. Вокруг него густая зелень. С воды дерева не видно – берег слишком высокий, зато здесь ясно: оно полноправный хозяин. За ним вдалеке море. И по краям. И за спиной тоже.
Сзади послышалось раздраженное сопение, посыпались камешки. Серая обернулась и увидела, как из-за края поднимается обнаженная фигура ворга.
Она резко отвернулась обратно, кончики ушей покраснели.
– Тебе стоит раздобыть одежду, – прошипела она.
Ворг выбрался наверх, по-волчьи отряхнулся, обрызгав и без того мокрую Каонэль.
Черные волосы ворга свисали сосульками, по валикам мышц стекали ручейки, лицо перекошено усталостью. Настоящий зверь, хоть и не ощетинился.
– Могла бы спасибо сказать, – прохрипел Лотер, приближаясь к эльфийке.
Та услышала шаги и поспешила отойти, проверяя, на месте ли антрацитовый меч.
– Могла бы, – согласилась эльфийка.
– Так чего не говоришь? – спросил полузверь.
Каонэль покосилась на него и ответила:
– Ты хотел меня сожрать. К тому же мы на острове, а значит, еще не до конца спасены.
Ворг заметил, как ее пальцы скользят по рукояти, и ухмыльнулся. Окинув взглядом округу, Лотер разочарованно выдохнул и вытащил изо рта осколок Талисмана.
Тот углами изрезал все щеки. Пока был рыбой, он удобно лежал под языком. Как только перекинулся человеком – челюсти стали маловаты для такого куска, и он моментально поколол все мягкое во рту.
Выплюнув кровавую слюну, ворг вытер губы и глянул на дерево. Растение и впрямь огромное. Широкая крона закрыла центр острова, сквозь листья пробиваются солнечные лучи, и зелень сияет, как в Изумрудном лесу.
Ствол непривычно закручен на фоне сиреневого неба, словно по нему сотни лет стекала вода. Спиралевидные дорожки спускаются до самой земли, где бурно цветет растительность.
Эта растительность резко обрывается на невидимой границе. Дальше идет мертвый зеленоватый камень.
Каонэль двинулась к дереву. У самых зарослей она остановилась и наклонилась к цветам. Крупные бутоны разных оттенков маняще качаются на тонких ножках. От них идет одуряющий аромат, дерево тихонько шелестит листвой, как бы приглашая отдохнуть под сенью.
– Что это за место? – спросила эльфийка, прикасаясь к острому синему лепестку.
– Не знаю, – донеслось из-за спины. – Но я бы не советовал приближаться к зарослям.
– Почему?
– Надо разузнать, что да как, – пояснил ворг. – Может, тут звери какие живут или люди, а может, вообще эльфы. Вдруг это их священный алтарь, а мы сейчас ногами топтать будем?
– Да не собиралась я… – начала серая.
В эту секунду цветок сжался и выстрелил густым облаком пыльцы в лицо эльфийке. Та вскрикнула и отскочила, яростно потирая глаза.
Она плевалась и чихала несколько минут, пока наконец не додумалась вернуться к воде. Сделать это оказалось не так просто, особенно когда глаза слезятся и ничего не видно. Буквально на ощупь она слезла по скале и целиком окунула голову в воду.
Так она простояла около двух минут. Когда поднялась, видимость еще некоторое время была мутной, потому что к пыльце примешалась соленая вода. Серая потерла глаза кулачками, постепенно мир стал обретать прежние черты.
– Что за гадость! – выпалила она, поднимаясь с колен.
Ворг, наблюдавший, как эльфийка обсыпалась пыльцой, затем вслепую добиралась до обрыва, а потом стояла на четвереньках с прогнутой спиной, довольно ухмыльнулся и покачал головой.
– Я предупреждал, – произнес он, складывая руки на груди. – Хотя мне представление понравилось.
– Ты ужасен, – отозвалась Каонэль.
– Мы не знаем, что это за остров, – сказал ворг, улыбаясь. – Откуда взялось пышное дерево – тоже.
Каонэль развернулась, чтобы бросить что-нибудь резкое, но тут же зажмурилась.
– Лотер, – проговорила она терпеливо, – прошу тебя, прикройся.
Ворг, привыкший, что частенько приходится оставаться без штанов, даже не думал, что эльфийка может смутиться. Она же не человеческая женщина, а эльфийка. Но, увидев, как заалели кончики ушей, недовольно зарычал.
– Нечем мне прикрываться! – гаркнул ворг и отшагнул к кустам.
Каонэль наконец решилась открыть глаза и, к своему облегчению, увидела, что видно лишь верхнюю половину Лотера, остальная скрыта пышными зарослями жимолости.
Серая расстегнула застежку на шее и стянула плащ.
– Возьми, – сказала она и протянула накидку вверх, стараясь не поднимать головы.
Через секунду плащ из ладони выскользнул, и Каонэль вылезла на берег. Лотер умудрился обернуть ткань вокруг пояса и теперь был похож на мужчину северного народа, которые вместо портков носят особые юбки. Полуголый, в набедренной повязке и с хищным лицом, он представлял жутковатое зрелище.
Чтобы не провоцировать ворга, эльфийка благоразумно отошла подальше и проговорила:
– За спасение спасибо.
Он посмотрел на нее из-под густых бровей и выставил левый клык.
– Наконец-то, – сказал ворг. – Хотя было бы за что…
Эльфийка поправила складку корсета, в котором спрятан осколок, и отошла еще на пару шагов.
– Понимаю, – произнесла она, косясь на дерево. – Мы оба знаем, что именно ты спасал.
Ворг хмыкнул, эльфийка продолжила:
– Здесь нет остальных, чтобы удерживать от кровопролития. Ты, конечно, мощный и если схватишь – порвешь на части. Но помни: я могу очень долго бегать и прыгать, ты устанешь куда быстрей, чем изловишь. А есть тут особо нечего, если не питаешься пыльцой и травой.
Дерево словно услышало, что говорят о зелени, и зашелестело листвой. Сверху посыпались маленькие веточки и какая-то блестящая гадость. Лотер оскалился и присел, задумчиво глядя на крону.
– Твоя правда, Каонэль, – произнес он хрипло. – Только не забывай, голодный ворг – страшный ворг. Если меня накроет бешенством, никакие разумные доводы тебя не спасут. Если и правда не умудришься сбежать.
Повисла напряженная пауза. У каждого в голове скрипят мысли о том, как бы обезопасить себя от другого и одновременно выбраться с затерянного острова.
Тем временем тучи ушли на восток, превратив горизонт в сине-сиреневую полосу. Зато над островом засветило солнце, пригревая теплыми лучами. Под ветками густая тень, и некоторые цветы на глазах потянулись вверх, стремясь быть ближе к свету.
