Варда, с рассеченной бровью, валяется на спине в лапах зверя. Тварь, покрытая черной, как антрацит, шерстью, пытается дотянуться челюстями до его горла. Из глаз красное свечение, клыки больше медвежьих.
Через секунду до нее дошло – это Лотер. Ворг. Ухо порвано в двух местах, края болтаются безжизненными тряпочками.
Она хлопала ресницами, пытаясь понять, почему полузверь еще не прикончил странника и не превратился в камень. Потом заметила, что рыжий придавил к его горлу меч. Так и катаются среди статуй на заднем дворе, пытаясь убить друг друга.
– Прекратите! – в отчаянии прокричала серая. – Вы совсем ополоумели?
Лотер пнул странника под дых, тот проигнорировал, потому, что эльфы мастера терпеть боль. Но давление ослабил. Ворг этим воспользовался и потянулся клыками к незащищенной шее. Но рыжий вовремя откинул голову, и ворг лишь щелкнул зубами.
– Да что это такое! – крикнула Каонэль. – Вы окаменеете, болваны!
Ее призывы к благоразумию утонули в зверином рыке ворга, который умудрился выбить меч из руки эльфа. Он замахнулся огромной лапой и опустил со всей мощью вниз. Когти вспороли пустое место, он растерянно повертел головой в поисках беглеца.
Пока ворг готовился нанести удар, эльф успел отпрыгнуть на несколько шагов в сторону, потому что соревноваться в эльфами в ловкости – все равно что ловить рыбу зимой голыми руками.
Каонэль видела, как оба уставились на блестящий клинок между двумя статуями. Ни ворг, ни бывший лесной эльф не решаются первыми броситься – один мощный, как тролль, другой такой быстрый, что не угонишься. Так и стоят, словно уже окаменели.
– Да хватит же! – взмолилась серая эльфийка, переводя испуганный взгляд с одного на другого.
– Я сам решаю, когда хватит, – прорычал ворг и медленно пошел по кругу, приближаясь к мечу, чтобы отрезать путь рыжему.
Из глаз Каонэль брызнул желтый свет, она сделала шаг, чтобы кинуться на ворга, но вдруг резко развернулась и бросилась обратно в таверну.
Когда добежала, дверь с грохотом открылась. Оттуда вывалился огромный огр, таща за шкирку сопротивляющегося гнома. Рубака нелепо дрыгает ногами, глаза затянуты хмельной поволокой, а пальцы отчаянно шевелятся в надежде нащупать рукоять секиры.
Огр подозрительно покосился на эльфийку и тяжелой походкой проследовал к забору. Бедный гном тащится по деревянному настилу, сапоги гремят, он бормочет что-то несвязное и пьяное.
Когда вышибала приблизился к воротам, из сторожки у забора высунулась черная борода и нос, похожий на перезрелую сливу.
– Чего? – спросила борода недовольно.
Огр поднял над собой трепыхающегося гнома и сказал гулко:
– Гость готов.
Борода печально вздохнула, затем показался весь гном с черной кудрявой шевелюрой и маленькими глазами. Он быстро просеменил к воротам, послышался лязг засовов. Открылась небольшая калитка, рассчитанная, видимо, как раз на таких посетителей. А может, потому, что хозяин таверны – гном.
Огр сделал шаг и замахнулся, как в игре, когда нужно катать глиняный шар и сбивать выставленные в ряд бревна. Рубака в его руке обреченно простонал и кое-как сгруппировался. Загремели доспехи, гномье туловище вылетело за забор и скрылось в кустах ежевики.
Каонэль оторопело наблюдала за всем, пока наконец не вспомнила, зачем прибежала. Прижав уши, она в три прыжка подскочила к огру и вцепилась в гигантскую руку.
– Пойдем скорей! – взмолилась она и посмотрела на вышибалу так жалобно, как умела.
Огр глянул на серую сверху, потому что выше нее в два раза. Спрашивать не стал. Он сотни раз видел такой взгляд у эльфиек, гномок, гоблинш и человеческих женщин.
Каонэль кинулась обратно на задний двор, отводя уши назад, чтобы слышать – идет ли огр следом. Но через секунду перестала это делать, грохот шагов такой, словно там не огр, а целый тролль. Эльфийка облегченно выдохнула, но тут же побледнела, увидев, как из-за угла вылетело бревно и ударилось в стену кузни.
Пыхтя, как загнанный единорог, она выскочила на задний двор и едва не споткнулась о лук Варды. Тот балансирует на голове статуи гоблина, умело уворачиваясь от прыжков ворга.
Увидев Каонэль, он отвлекся, и Лотер сбил его на землю.
Эльфийка зажала рот ладонью, Варда кувыркнулся два раза и оказался возле своего клинка. Когда потянулся к мечу, из-за таверны вышел огр и тяжелой походкой направился к дерущимся. От шагов статуи тихонько зазвенели, с глухим стуком ударяясь о настил.
Лицо недовольное. Видно – подобных заварушек насмотрелся вдоволь и меньше всего хочется искать место на заднем дворе для окаменевшего убийцы, где уже скоро ставить будет некуда. А затем думать, куда деть труп, потому что владелец на прошлой неделе запретил хоронить на территории постоялого двора. В Чумной лес соваться не охота, а копать прямо возле забора никто не разрешит.
Серая с надеждой смотрела, как приближается гигант, затем сложила ладони трубочкой возле рта и крикнула:
– Огр идет! Успокойтесь оба немедленно, иначе нас выкинут, как котят!
Варда покосился через плечо и сдул со лба рыжую прядь. Бровь разбита, багровая струйка сочится по виску. Он вытер кровь двумя пальцами и выпрямился. Лотер тоже остановился и угрюмо смотрит на вышибалу, который выглядит как рассерженная болотная нечисть.
Громила подошел и остановился между ними, словно зеленая гора. Из ноздрей клубы зеленого пара, маленькие глазки смотрят сурово. Он сложил ладони и хрустнул пальцами так громко, что в стойлах заржала лошадь.
– Что тут делается? – спросил он густым басом и окинул двор таким взглядом, что все поежились.
Каонэль открыла рот, чтобы ответить, но Лотер вскинул ладонь и расплылся в зверином оскале.
– Да вот, не можем решить, кто за обед платить будет, – соврал он рычащим голосом.
У Варды из раны над бровью снова потекла кровь, уши покраснели от напряжения. Он попытался вытереть багровую струйку локтем, но из-за чешуйчатых доспехов только размазал по лицу. Каонэль дернулась к нему, но огр посмотрел таким взглядом, что осталась на месте.
– Да? С этим есть проблемы? – спросил вышибала и сдвинул брови.
Каонэль наконец смогла рассмотреть задний двор. Вся территория за таверной заставлена окаменевшими в разных позах статуями. Гномы, огры, эльфы, люди, даже какой-то странный человечек, видимо мелкинд. Все они стали жертвой собственной кровожадности и злости.
Сумерки уже успели превратиться в ночь. На небе появились звезды и принялись мерцать на разные лады, будто предвещают снег. Но в этих краях это невозможно, потому что слишком тепло.
Деловитая гоблинша вышла из сеней возле кузни и расставляет у конюшни фонари, забитые светлячками. Постоялый двор наполнился зеленоватым светом, в котором огр кажется болотным исчадием. Он упер огромный кулак в бок и подозрительно уставился на ворга.
