– Время всегда найдется.
Он уже поднимал ее юбки. Собрав их в руке, другой он стал мять ее ягодицы.
Лиззи стала извиваться. Стоило ему коснуться ее, как она загоралась. Его эрекция была осью, на которой она вращалась.
Она уткнулась в его плечо, чтобы спрятать лицо. Боясь, что оно выдаст нечто большее, чем простое вожделение.
– Я люблю твое тело. Люблю каждое движение, – пробормотал он, почти до боли стискивая ее попку. – И мне нравится, что ты никогда не притворяешься.
– А если я просто очень хорошая актриса? – пробормотала она в тонкую ткань его костюма.
Разве пресса кричит о том, что проститутки – хорошие актрисы? Хотя желание было неподдельным. А маскировала она непонятно откуда взявшуюся глубину чувств к нему. Или пыталась…
– Твоя «киска» не лжет.
Его пальцы окунулись в нее сзади. Она, как всегда, была постыдно мокра, и пальцы Джона сразу же покрылись влагой.
Не в силах говорить, она раскачивалась, терлась животом о его «петушок», иногда стараясь надавить на проникавшие все глубже пальцы, но как ни трудилась, все было напрасно. Он никак не хотел ласкать ее клитор. Все еще обнимая его за талию, она другой рукой подняла юбки спереди, чтобы просунуть ладонь между их телами и коснуться себя.
Их пальцы столкнулись.
– Да-да, – выдохнул он, – поиграй с собой. Доведи дело до конца, а я пока тебя отшлепаю. Сделай это, Бетти, сделай!
Лиззи, тяжело дыша, стала ласкать себя. Прежде чем начнутся шлепки, нужно довести себя до готовности.
Он медлил, словно ожидая, пока она найдет ритм, и только потом отнял руку.
Пусть она ласкает себя, но когда он так близко… ощущение такое, будто это его рука! А его плоть все наливается, все твердеет…
Первый удар был жестким и неумолимым, как удар молнии.
Правда, ей было не так уж больно. Джон держал ее и поэтому не мог размахнуться, как следует. Но удар пришелся между ног. Следующий – по ягодицам. Все ощущения сосредоточились. На ее пальцах и клиторе.
Лиззи сама не понимала, что это было: наслаждение, боль, желание, ликование или отчаяние. Она давила на свою руку и одновременно прижималась к Джону, чувствуя его каменную твердость.
Он шлепал ее снова, снова и снова, и его усилия сливались с ее собственными. Она была почти на краю, но мысли все еще путались. И Джон, похоже, это ощутил.
– Кончай! – скомандовал он тихо, но неистово. Рука его снова опустилась, под таким углом, что ее палец вздрогнул, словно став проводником ЕГО ласки.
– Кончай, Бетти! Сейчас!
Это случилось! Ее влагалище сильно сжалось, нахлынули изысканные ощущения… колени мигом ослабели. Джон перестал ее шлепать и крепко сжал ягодицы, удерживая на месте. Прижавшись к нему спиной, она мелко вздрагивала. И наконец, обмякла, зная, что не упадет. Что Джон ее удержит. Он даже не позволил ей покачнуться, и сейчас она чувствовала себя в полной безопасности.
Но его «петушок» по-прежнему оставался твердым.
Вынырнув на поверхность, Лиззи ластилась к нему, как котенок. Попка горела, но Лиззи, немного придя в себя, поняла, что это даже не настоящая боль и скоро пройдет. Удары были сильными лишь в ее воображении. Не в реальности.
Но его возбужденная плоть, прижатая к ее животу, не была воображаемой, и с этим нужно было что-то делать, если он хочет идти на совещание… и председательствовать на нем.
Она улыбнулась, чувствуя себя на седьмом небе. Он был главным, как с ней, так и на совещаниях, и его сила вливалась в нее, словно посредством осмоса.
Лиззи выпрямилась, уперлась руками ему в грудь и отстранилась. Он удивленно взглянул на нее, но отпустил и тут же ахнул:
– Бетти!
Но она уже опустилась на колени и потянулась к его ремню.
– Бетти, тебе вовсе не обязательно это делать. Я ничего не ожидаю.
Она с улыбкой смотрела на него, пытаясь уговорить взглядом, как уговаривал ее он.
– Заткнись, Джон. Мне плевать на то, чего ты ожидаешь. Сейчас ты все получишь.
Все еще не позволяя ему отвести глаза, она расстегнула его ремень, брюки и стянула трусы.
В груди рос и бурлил смех, но она сдерживалась, хотя не знала, что смешнее: покрасневший и твердый «петушок», словно пружина, выскочивший ей в лицо, или выражение чистого, нескрываемого изумления на физиономии Джона. Он казался пораженным громом ангелом, с взбунтовавшейся плотью… восхитительно!
Взяв его в рот, она принялась сосать, подобно яростной фурии.
– О, господи, Бетти, пожалуйста.
Он вцепился в ее волосы, но она чувствовала некую двойственность: он вроде бы хотел оторвать ее от себя и одновременно удержать на месте.
– Бетти… это… не… оооо! – вскрикнул он, когда она обвела бороздку под головкой члена, заставив его бедра дернуться.
Она на секунду отпустила его и окатила яростным взглядом.
– Заткнись и наслаждайся!
Прежде чем он успел ответить, она снова поймала его и стала сосать еще сильнее, одновременно лаская языком. Наказывая его ртом, она тянула за одежду так, чтобы гладить зад и ласкать анус. Когда она сунула палец в дырочку, он грязно выругался, дернул бедрами и наполнил ее рот белой вязкой спермой.
14. Размышления
– Если хочешь, пойдем со мной на ланч. Ты здесь такой же почетный гость, как и я, – пригласил Джон, выходя из ванной и поправляя галстук. Он наскоро принял душ и сменил костюм на темно-синий, в тонкую белую полоску. Теперь он выглядел настоящим бизнесменом. Трудно представить его, выкрикивающим непристойности.
Может, перемены были не так велики. Но все же…
– Спасибо за приглашение, но как бы мне ни хотелось увидеть тебя в роли магната, все же боюсь отвлечь тебя и пустить сделку по ветру.
Он улыбнулся и подошел к ней. Лиззи, закутанная в халат, полулежала на огромном диване с кремовой обивкой, и он наклонился, чтобы поцеловать ее.
– Думаю, если бы ты пришла на ланч в таком виде, оппозиция пошла бы на любую уступку, – прошептал он, лаская ее бедро.
– Там так скучно?
Она передернула плечиками, хотя, к собственному удивлению, возбудилась снова.
– Вполне может быть скучно. Немного…
Он пожал плечами.
– Боюсь, фильмы, телевидение и книги слишком приукрашивают бизнес и бизнесменов. Большинство магнатов ужасно стары. Я, возможно, один из немногих, которые могут считаться презентабельными. Из тех, кого женщина не выгонит из постели пинком!
– И к тому же такой скромный!
– Что я могу сказать?
Он снова пожал плечами, ухмыльнулся и выпрямился.
