Люк в недоумении посмотрел на нее.
— Дети?
— Да, Люк. От этого никуда не денешься, когда ложишься в постель с мужчиной. Кто знает, что было бы со мной, если бы Лилианна не похитила меня.
— И ты бы вот просто взяла и покорилась? — Он не мог в это поверить. Только не Гисхильда!
Девочка долго смотрела на него.
— Такова судьба принцесс, — произнесла она наконец, и в голосе ее звучали сдерживаемые слезы. — Для этого мы рождены. Мой младший брат был совершенно прав, когда выбрал мне в качестве герба подвязки.
— Я стану твоим рыцарем и буду присматривать за тобой, — ответил Люк. — Тебя не отдадут какому-то первому встречному! Я украду тебя. Я…
Гисхильда улыбнулась, но глаза ее предательски блестели.
— Поклянись мне, что так и будет! Ты должен всегда быть рядом, когда будешь нужен. Ты никогда не бросишь меня на произвол судьбы. Так, как в сказках. Ты — мой рыцарь. Навеки!
— Да, я клянусь в этом! — торжественно произнес Люк. Его переполняла гордость от того, что он избран Гисхильдой. — Да сгниет мое сердце, если когда-либо что-то изменится!
Она обняла его и поцеловала. И на этот раз она сильнее прижимала свои губы к его устам.
Тайна Лилианны
«Ловец ветров» спокойно скользил по ночному морю. Морская вода напоминала чернила. Было новолуние, небо освещали только звезды. Гисхильда не могла уснуть. Она думала о Сильвине, эльфийке, которая когда-то была ее учительницей и которая обещала вызволить ее из Валлонкура. Было просто ужасно находиться на этом чертовом корабле. Они нигде не задерживались дольше, чем на два дня. Как же Сильвина найдет ее? А что, если эльфы нападут на Валлонкур, чтобы спасти ее, а Гисхильды там не будет?
Нет, этого не произойдет, мысленно успокаивала себя девочка. Прежде чем что-либо предпринимать, они пошлют разведчиков. А в конце лета «Ловец ветров» вернется в Валлонкур. Ко времени Дня Пробуждения для нового курса все послушники должны будут собраться в долине Башен. Гисхильда подумала о том, каково будет снова исполнять танец цепей. Теперь ей было уже не настолько все равно, хорошо ли ее Львы выступят на Бугурте или нет.
За пару дней до Праздника Пробуждения их звено получит герб. На нем навсегда позорным клеймом останется весло — знак того, что на протяжении года они не выиграли ни одного Бутурта. Гисхильда была уверена в том, что к их возвращению Леон и другие магистры найдут способ отказать им в признании их последней и единственной победы.
Гисхильда выпрямилась на скамье. Одеяло на узкой доске — вот и вся ее постель. Но в данный момент она не могла никак успокоиться. Слишком много мыслей роилось в голове. Она то и дело вспоминала поцелуи на отвесной скале. С тех пор прошло три дня. Каждый раз, когда она думала об этом, ей казалось, что она чувствует на своих губах губы Люка. Чувствовала запах моря в его волосах. Запах его пота. От Люка всегда хорошо пахло, даже когда он потел. В отличие от тех же Жоакино и Раффаэля. Им была присуща какая-то кисловатая нотка, которая ей не нравилась.
Гисхильда вздохнула и встала. Мысленно она должна быть в Фирнстайне, со своими родителями и Сильвиной. Но этим рыцарям удалось каким-то образом завладеть даже ее мыслями! От рассвета до заката почти не оставалось времени. Они должны были заниматься фехтованием и проводить тренировки на оставшихся корабельных орудиях.
Уже на следующий день после трагедии капитан Альварез снова приказал им отправиться к пушкам, чтобы они приучались не бояться тяжелых орудий. Время от времени орудия взрываются, такое бывает. С этим нужно просто смириться, пояснил Друстан. Такова воля Тьюреда.
Гисхильда взобралась наверх, к широким мосткам, поднимавшимся над скамьями гребцов.
Мачты тихо поскрипывали под давлением паруса. Постоянный западный ветер гнал большой корабль вперед. У правого борта, прислонившись к поручням, стоял вахтенный.
Он коротко кивнул ей. Со скамей гребцов доносился нестройный храп. Гисхильда переступила через спящего рыцаря. Хотя на корабле было несколько гамаков, тихими летними ночами большинство моряков и рыцарей предпочитали спать на свежем воздухе, а не в духоте трюмов.
Прямо возле капитанской каюты на корме стоял Альварез, облокотившись на большое рулевое весло. В углу его рта была трубка с длинным мундштуком. Похоже, остальные уже спали. Было, наверное, уже очень поздно, потому что обычно мужчины и женщины команды допоздна сидели, болтали, играли в кости или тайком обменивались поцелуями и более интимными ласками. Трудно сохранять что-то в тайне на борту галеасы. Здесь практически не было укромных уголков. Что бы ни происходило, это происходило на глазах у всех. Не считая часов перед самым рассветом. Таких, как сейчас.
Гисхильда шла дальше через спящих по направлению к корме. Она двигалась бесшумно, так, как учила ее Сильвина.
Увидев рыжеволосую женщину-рыцаря, лежавшую в объятиях оружейника, она невольно улыбнулась. Женщина вплотную прижалась к татуированному телу мастера. Интересно, я тоже когда-то буду спать так рядом с Люком? — спросила себя Гисхильда. Каково это — даже во сне чувствовать близость другого человека? Наверняка это очень приятно.
Альварез махнул ей рукой. Девочка подошла к капитану. Некоторое время они стояли рядом и молчали. Потом Гисхильда услышала голоса. Они доносились из капитанской каюты. Там тихо разговаривали Друстан и Лилианна.
— Он совсем сдаст, если ты не пустишь его полетать. Он не болен, нет. Все чертов ящик…
Это совершенно точно был голос их магистра.
— Его правое крыло совсем захирело. Он никогда больше не сможет летать. Только разве что ты его вылечишь.
— Это не так просто, как ты думаешь! — раздраженно ответил Друстан. — Я мог бы снова сломать ему крыло и наложить шину. Может быть, поможет.
— Он растерзает тебе пальцы, если ты попытаешься сделать это.
— А я и не собираюсь держать его во время операции. Это будет твоя задача.
— Мне кажется, подслушивать невежливо, — тихо произнес капитан.
— Но ты ведь тоже здесь, — возразила Гисхильда.
С тех пор как она впервые увидела странный ящик, который Лилианна таскала за собой повсюду, у нее появилось подозрение. До сих пор это была только отчаянная надежда. Но теперь…
— Разница в том, что они оба знают, что я здесь, потому что мое место — у руля. — Он произнес это настолько громко, что Друстан и Лилианна должны были его услышать. — Твое место, Гисхильда, на скамье, там, где лежит твое одеяло. А теперь отправляйся спать.
Она разъяренно сверкнула глазами, совершенно точно зная, что дальнейшее сопротивление бесполезно.
— Но ведь мы все — Львы, — нерешительно напомнила она. — У нас нет тайн друг от друга. Мы…
— Не пытайся продолжать, — холодно произнес Альварез, и Гисхильда предпочла не раздражать его.
