Если они вернутся на плавучие гнезда, то бурю переждут. Или отыщут убежище в горах, куда не доберутся наземные, — те места, которые отведены для повелителей неба.
Что ты собираешься делать, брат по гнезду? — раздался голос короля в его мыслях. Зимнеглаз гордился тем, что повелитель черноспинных называет его братом по гнезду. Он чувствовал беспокойство короля и знал, что повелитель видит все так же отчетливо, как и он. Почему же король спрашивает? Это же так очевидно!
Маленький отряд белых всадников прорвался через тонкую линию разбросанных по лесу эльфов. Двое всадников упали. А еще Зимнеглаз увидел, как длинный шип пригвоздил эльфа к дереву.
Воспоминания о давно прошедших битвах обрушились на Фенрила. Вместе с Олловейном он сражался против троллей в туннелях Филангана. Это была битва, которую нельзя было выиграть, и тем не менее мастер меча не колебался. Он защищал Карандамон, родину Фенрила, даже тогда, когда было ясно, что все пропало. Там, на обледенелом склоне, он потерял свою большую любовь: Линдвин из проклятого рода князей Аркадии. Олловейн никогда не колебался, когда нужно было идти дорогою чести.
И Фенрил победил волю орла. Он издал протяжный, резкий крик хищной птицы.
Мы атакуем наземников с длинными шипами и дымовыми палками. Сразу всю стаю. Со спины!
Нас всего пятьдесят. А их, должно быть, более тысячи. И скоро подойдут новые полчища врагов, — заметил король орлов.
Мы сражаемся не для того, чтобы победить, ответил Фенрил. Разве ты не видишь принцессу? Мы уже давно проиграли. Мы сражаемся теперь только во имя чести.
Три мощных взмаха крыла, и Тученырь стал пикировать. Лужайка устремилась им навстречу. Фенрил закричал. Это был клич свободы орлов. Он знал, что вызывает ужас у своих братьев-эльфов, когда повиновался своей второй душе. Но он не мог справиться с обуревавшими его чувствами. Он не хотел этого…
Из плотно сомкнутых рядов наземных повалил дым. Фенрил увидел, как упал Олловейн.
Тученырь расправил крылья и быстрым взмахом крыла остановил падение.
Эльфийского князя прижало стропами к груди орла. Его руки нашли крючья. Легкий щелчок — и Фенрил упал на траву.
Эльф перекатился через плечо и извлек из ножен меч. Вокруг приземлялись остальные эльфийские рыцари. Некоторые люди обернулись. Широко раскрытыми от ужаса глазами они смотрели на гигантских орлов и эльфийских воинов. Мгновение на поляне царил ужас. Потом раздался приказ на грубом человеческом языке, и им навстречу опустились сотни пик.
— Олловейн! — закричал Фенрил.
И его пятьдесят рыцарей подхватили боевой клич.
Прощай, брат по гнезду, послышалось в его мыслях. Я буду рассказывать о тебе молодому поколению, когда над Снайвамарком будет опускаться Сангалла.
Стрелы в тумане
Из его затылка торчала окровавленная стрела. Рамон завалился на бок. С его губ не сорвалось ни звука. В момент смерти он молчал. Рамон, который попортил им столько ночей своим храпом.
Вместо него закричал Люк. Лучник, закутанный в белое, стройный, с узким лицом, схватил колчан. С жутким спокойствием он достал стрелу, хотя Люк уже почти добежал до него.
Юноша взмахнул копьем. Только сейчас эльф отреагировал на то, что стальной наконечник был всего лишь на расстоянии пары шагов от его груди.
Люк знал, что эльф дернется влево еще до того, как враг пришел в движение. Он это почувствовал. Неуловимый жест. Рыцарь увидел ужас в глазах своего врага, когда тот понял, что бросается на острие пики, вместо того чтобы уйти от него.
Снова рывок. Оружие вырвалось из рук Люка. Эльфа пригвоздило к дубу, будто мотылька, которого насадили на булавку, чтобы зимой любоваться роскошными красками его крыльев.
Где же Гисхильда? Разве она не была рядом с ним? Люк обернулся через плечо. Проклятый туман. Ветер растрепал его, изорвав на длинные неровные полосы, и запутал в деревьях. Но туман капризничал, не хотел признавать свое поражение. Иногда он окутывал предметы, находившиеся на расстоянии всего лишь нескольких шагов, а потом опять открывал обзор.
— Гисхильда!
Он услышал крики воинов, боевой клич своих Серебряных Львов. Но Гисхильда не ответила ему.
Жеребец Люка встал на дыбы. Стрела попала ему в глаз. Ярко-красная кровь брызнула на белую шерсть. Он рухнул на бок, как от удара тролльего кулака. Люк вырвал ноги из стремян и перекатился назад через седло, больно ударился о корень. Слегка оглушенный, он увидел эльфа. Еще один чертов лучник! Рядом с ним стояла женщина. Она выглядела странно. В отличие от воина, она была одета не для битвы: просторные брюки, из-за пояса торчат флейты…
Оглушенный Люк помотал головой.
Эльф поднял лук.
Конский хвост ударил юношу по лицу.
— Скорее! — Гисхильда остановила свою кобылу и протянула ему руку. — Идем!
— Нет! — Принцесса встала как раз между ним и лучником.
Люка пробрала дрожь. Только не ее!
— Давай! — набросилась она на него.
Он схватил ее за руку и вскочил в седло позади Гисхильды. Краем глаза увидел, как эльфийка повисла на руке лучника. Она отвела смертоносный выстрел. Почему? И что делает флейтистка на поле битвы?
Гисхильда пришпорила свою кобылу. Та перепрыгнула через поваленный ствол дерева и прорвалась через кусты.
Словно из ниоткуда возник мужчина, окруженный языками пламени.
Гисхильда остановила лошадь.
Ну и картина! Они достигли поляны, заставленной повозками бродячих артистов. Навстречу им бежал аркебузир. Над его шляпой развевались зеленые перья.
— Что здесь происходит, господин? Что…
Стрела пронзила его кожаный камзол. Она прилетела с другой стороны поляны. Они были окружены!
— Составьте повозки! — крикнул Люк. — Сделайте вагенбург!
Громыхнули выстрелы из аркебуз.
Люк выпрыгнул из седла и взобрался на повозку, забрал у застывшего от ужаса кучера вожжи.
— Давай, Гисхильда! Бери другую повозку. Нам нужно укрытие. Скорее!
И будто в подтверждение его слов стрела пронзила грудь кучера.
Гисхильда устремилась вдоль поезда, и Люк хлестнул вожжами нервничавших коней.
— Хо! Шевелитесь!
Медленно тронулась с места тяжелая цирковая повозка.
Женщина с длинными черными волосами схватила на руки ребенка, в слепой панике бежавшего к лошадям.
Снова раздавались выстрелы.
Люк вывел повозку из колеи широкой проселочной дороги, разделявшей поляну. Гисхильда скакала вдоль поезда и отдавала приказы кучерам.
Еще две повозки сошли с дороги. Люк увидел, как Жоакино и Раффаэль принялись загонять аркебузиров и артистов внутрь медленно образовывавшегося круга.
