Удар о землю был болезненным.
Шатаясь, кобольд поднялся на ноги.
К орлу уже бежала толпа. Люди были вооружены алебардами и мечами.
Опушка леса скрылась в дыму.
Послушник с рапирой в руке указал на Брандакса и что-то прокричал.
Кобольд сплюнул кровь. Во время жесткой посадки он прикусил язык. Его ноги были слишком коротки, чтобы убежать от чертовых людишек. Даже от такого безбородого юнца, как тот мешок с дерьмом, который собственно его обнаружил.
Если ему суждено погибнуть, то уж лучше рядом с Каменноклювом. Вид у гигантского орла был жалкий. Порывы ветра ворошили его окровавленные перья. Одно крыло было сломано. Из растерзанной плоти торчала белая кость.
Ты должен бежать, малыш.
Брандакс пролез под крылом и отыскал свой арбалет, который он прикрепил в упряжи на груди птицы. Было приятно держать в руках отполированный ореховый ствол. Кобольд повернул защелку и поместил болт в ложе.
— Эти чертовы люди, похоже, собираются зарубить тебя и сожрать, великан. — Он взвел курок и взял на прицел парня в окровавленных белых одеждах, напоминавшего Брандаксу мясника.
Тебя не должно было быть здесь, кобольд. Я ведь тебе сказал: у тебя слишком доброе сердце.
— Ну, об этом мы с тобой никому больше не расскажем. — Брандакс нажал на спусковой механизм.
Сила удара отбросила ближайшего нападающего настолько далеко, словно его лягнула лошадь.
Кобольду было совершенно ясно: теперь на пощаду надеяться не приходится. Люди проигнорировали павшего товарища. Они просто продолжали наступать.
Брандакс опустил оружие и снова повернул защелку. Он успеет забрать с собой еще одного, прежде чем все закончится.
Герой
Лилианна и Мишель поймали двух потерявших всадников лошадей и стали собирать вокруг себя рассеявшихся пистольеров.
Леон замер рядом с андаланцами, всматриваясь в небо. Как этим гигантским птицам удалось исчезнуть? Проклятая магия!
Примарх опирался на треснувшее древко копья. С неба падала сверкающая серебром смерть. Андаланцы заметили это. Часть из них бросилась врассыпную, кто-то пригибался, некоторые молились.
Леон смотрел на странные стрелы. Ветер слегка относил их в сторону. Было тяжело сказать, где именно каждая упадет. Ясно было одно: она упадет совсем рядом.
Краем глаза Леон увидел, что капитан андаланцев тоже не двигается с места. Вот это я понимаю, боевой дух!
Нужно будет позвать этого человека к себе в Цитадель ордена, когда все это закончится. Смерть настигнет рано или поздно каждого из них. Это единственное, в чем можно быть уверенным. И свобода выбора заключалась в том, как ее встретить.
Ветер относил дождь из сверкающей смерти прямо на полк стрелков и пикинеров. Примарх увидел, как одному офицеру пробило нагрудник и стрела застряла у бедняги в спине. Шлемы дырявило так, словно они были сделаны из пергамента. Целый ряд пикинеров с криком рухнул наземь.
Внезапно Леон получил удар прямо над коленом. Белые брюки тут же пропитались кровью. Примарх смотрел на ногу так, будто она ему уже не принадлежала. А потом пришла боль.
— Господин! Ты ранен! — Юный послушник хотел подхватить его под руки.
Леон прогнал его раздраженным взмахом руки, едва не потеряв при этом равновесия.
— Если ты хотя бы не перевяжешь свою рану, ты истечешь кровью, брат. — К нему подошел Друстан.
Думать о таком Леону сейчас не хотелось. Боль можно стерпеть. Опираясь на древко копья, он мог стоять. Вот и все, что сейчас важно. Примарха охватила лихорадка боя. Он ничего не желал упустить. Он и не догадывался, как скучал за этим. Как давно он в последний раз стоял на поле боя!
— Мы их уничтожим!
— Эту победу ты уже не встретишь, — деловито заметил Друстан.
На миг Леон задумался над тем, не связано ли возвышенное чувство с потерей крови.
— Во имя Тьюреда, да перевяжи же тогда мою рану!
Примарх наблюдал, как Друстан снял с убитого пояс, сделал петлю, наложил ему на бедро, затем поднял сломанный шомпол, просунул его в петлю и повернул.
Леон вскрикнул. Друстан едва не расплющил ему ногу — так крепко затянул жгут!
— Теперь кровь остановилась.
А роль магистра ему нравится, раздраженно подумал примарх. Вблизи Леон увидел, что пятна на белых одеждах собрата по ордену — это не кровь, а красное вино, что заставляло взглянуть на его поведение в новом свете. А Леон уже начал было удивляться… Сейчас Друстан казался трезвым. Может, этот идиот набрался перед собственной свадьбой? Такие истории Леону уже доводилось слышать. Мужчины часто приходят к алтарю немного нетрезвыми…
Друстан заметил, что Леон оценивающе разглядывает его, и отвернулся.
Это божье провидение, подумал Леон. Случайностей не бывает! И ордену нужен герой, а не болван. Неважно, как все было на самом деле, теперь в его власти то, как будут говорить о Друстане впоследствии.
Он похлопал магистра по плечу.
— Если бы ты не обнаружил среди нас этого чертова эльфийского шпиона, одному Тьюреду ведомо, что случилось бы с нами. Молодец! Ты герой!
Друстан уставился на него как баран на новые ворота.
— Но я…
— Нет, отбрось ложную скромность, брат. Лишь тебе мы обязаны тем, что предотвратили катастрофу.
Примарх широким жестом указал на поле битвы.
— Не знаю, каков был план эльфов, но знаю, что мы их уничтожим. Из-за своей заносчивости они сломают себе шеи.
Леон заметил, как Лилианна и Мишель поворачивают всадников, собираясь обойти лес и отрезать нападающим путь к горам.
— От моря к нам идут два полка, Друстан. Не знаю, что они забыли здесь и почему мне не сообщили о том, что они маневрируют, но сейчас они — просто дар божий. Как думаешь, сколько здесь эльфов?
Друстан бросил взгляд на лес, скрывшийся за пеленой дыма.
— Пожалуй, больше сотни их быть не может.
С неба снова обрушился поток стрел. Аркебузир, стоявший всего в трех шагах от них, рухнул как подкошенный. Из подбородка у него торчал окровавленный шип. Солдат ушел из жизни в мгновение ока.
Леон сохранял спокойствие. Он верил! В такой день Тьюред не позволит ему умереть! Примарх с удовлетворением отметил, что Друстан тоже не склоняется под стрелами. Вот такие люди нужны ордену! Было бы глупо выяснять, что это за история с вином.
— Я тоже думаю, что там, в лесу, не может быть больше сотни эльфов. Значит, если подкрепление доберется до нас, мы вместе с рыцарями и послушниками сможем выставить сорок воинов против одного. Мы раздавим их, словно назойливую муху! — Леон потер рубец под искусственным глазом.
