Он видел, что Тирану тоже хромает, но не разглядел, куда ранен князь Ланголлиона.
— Не таким я представлял себе свой конец, — пробормотал Тирану. — Мы истечем кровью и даже не увидим своих убийц. Почему они хотят выгнать нас с лестницы? Что они замышляют?
— Пожалуй, это очевидно, — выругался Фингайн. — Они считают, что пролили достаточно крови. И поняли, что победить вас двоих при помощи стали невозможно. Не там, не на лестнице.
Словно градом обсыпало открытую дверь на верхних ступенях. Ветер хлестнул Олловейна по лицу, когда он выбрался на воздух. Мастер меча глубоко и облегченно вздохнул. По крайней мере, они ушли от запаха серы.
Фингайн опустился с подветренной стороны стены. Рядом с ним присел Тирану.
Олловейн выглянул на лестницу. Его внимание привлек серебристый блеск. Эльф сделал шаг вперед. Зеркало! Кто-то привязал маленькое зеркальце к древку копья, чтобы, не рискуя собой, выглядывать из-за поворота.
Олловейн не сдержал улыбки. А они не глупы, эти рыцари ордена.
Внезапно повсюду во дворе и на стенах раздались крики ужаса.
— Спаси нас, Тьюред!
— Вы только посмотрите на небо!
Эльф поднял голову и замер. Из густых черных туч лилось пламя, как будто загорелось само небо. Нет, не пламя… То были птицы. Не крупнее соловьев. Их тела и перья были яркими, словно пожар.
Олловейн вспомнил истории о смерти короля Гуннара и гневе Юливее. Наконец-то она решила сражаться!
В воздухе скользнул канат с петлей на конце.
Меж туч виднелась тень орла. Рядом скользнул еще один канат.
— Поднимайтесь, вы, оба! — Он мог этого и не говорить.
Фингайн и Тирану мгновенно вскочили.
— Ногу в петлю! — Он помог Фингайну поймать один из канатов.
Мауравани резко подняли вверх. Слегка коснувшись зубцов, он все быстрее и быстрее стал уходить в небо.
— Сбейте этих проклятых орлов! — прокричал чей-то голос во дворе, настолько громкий, что перекрыл рев бури и грохот битвы.
Раздались одинокие выстрелы. Залп они дать не смогли. Повсюду кружили огненные птицы.
Тирану схватил канат — подняли и его. Раздалось еще больше выстрелов. Людям действительно удается справляться с паникой при помощи дисциплины!
Мастер меча тоже ухватился за канат, обернул его вокруг предплечья и вставил левую ногу в петлю. Только теперь он увидел, что канат был сделан из лоскутков. Не из конопли, а из связанных полосок ткани. Белые одежды его эльфийских рыцарей! Они, должно быть, на одной из гор, совсем неподалеку, как и предлагал Тирану. Так орлы могли вернуться быстрее, чем если бы каждый раз проделывали весь путь до кораблей и назад.
Олловейн подтянулся выше. Один из соловьев коснулся его крылом. Точнее, не коснулся. Он скользнул сквозь его руку. И боли не было! Эльф недоверчиво посмотрел на то место, где птичка выпорхнула из его плоти. Никакой раны, никакой горящей материи. А потом он понял! Юливее осталась верна своей клятве. Ее заклинание создало птиц из света, но не из огня.
Он рассмеялся так, как можно смеяться только тогда, когда отступает уже казавшаяся неминуемой смерть. Все выше и выше вздымался он в облака. Под ним ревели выстрелы.
Он снова ушел! Он… Грохот, от которого содрогнулось небо, оборвал его смех. В небо взметнулся гигантский язык пламени. Словно мрачные посланцы, впереди него летели щепки. Башня потонула в огне и дыме. Что-то больно ударило Олловейна в спину. Эльф разжал пальцы, канат выскользнул у него из рук. И мастер меча стал падать вниз, навстречу пламени.
Навеки потеряна
Когда Люк открыл глаза, ему потребовалось много времени на то, чтобы осознать, где он находится. Он лежал на кровати в комнате с безупречно побеленными стенами. Пахло крепким алкоголем. На табурете рядом с кроватью стояла миска, в которой лежало окровавленное полотенце.
Через маленькое окно напротив кровати он увидел разрушенную башню, кладка которой почернела от копоти. Именно эта башня и сбила его с толку. В Цитадели не было руин! Куда его принесли? В Валлонкуре ли он? Сколько он пролежал без сознания?
Древо Крови на стене рядом с кроватью подсказало, что он, по крайней мере, находится в одном из домов ордена. Но где?
Снова глянул в окно. В руинах было что-то знакомое. Часть хода по крепостной стене упиралась в обрушенную дверь. И над всем этим раскинулось мрачное серое небо.
Люк хотел было сесть, чтобы лучше видеть, что там, за окном, но у него тут же закружилась голова, и он решил отказаться от этой идеи.
Взгляд его снова упал на миску. Правое плечо было так крепко перебинтовано, что он не мог пошевелить рукой. Повернулся, кончиками пальцев сумел дотянуться до ткани, сжал между средним и безымянным пальцами, осторожно поднял.
Пульсирующая боль отозвалась в раненом плече.
Он поднес ткань к глазам. Соткано было идеально. Ни малейшей неровности. Люк потер материю между пальцами. Гладкая и очень плотная… Должно быть, эльфийская ткань. Но этого не может быть! Они — заклятые враги. Зачем один из них остановил ему кровотечение? Они ведь пришли сюда, чтобы убить как можно больше рыцарей и послушников. И чтобы… Губы Люка задрожали. К горлу поднялся тугой комок. Не стоит заблуждаться! В первую очередь они пришли из-за Гисхильды. Он давно уже знал, что девушка ждала, что за ней вот-вот придут Другие.
На глаза его навернулись слезы. Гисхильда наверняка даже не думала, что все произойдет именно так. Хотя в душе она осталась язычницей, но такого она бы не хотела. Он подумал о жалкой смерти Жозе. Нет, она была одной из них! Серебряной Львицей! Она не знала, что произойдет. Она никогда бы не допустила, чтобы из-за нее умирали ее братья по звену!
Люк задумчиво разглядывал обрывок ткани. Он считал себя вполне приличным фехтовальщиком, но эльф победил его безо всякого труда. Люк с ужасом вспомнил, как быстр и ловок был противник и как беспомощен он, понявший, что ему не победить этого бледноликого фехтовальщика. После всех лет тренировок эльф не мог победить его так, играючи, легко… Но победил.
Юноша обиженно всхлипнул. Рука сжалась в кулак, сминая лоскуток ткани. И почему этот парень поступил так? Все эльфы — хладнокровные убийцы. Они не закалывали рыцарей, чтобы потом спасать им жизнь. Эльфы крали детей, мучили своих пленников и ужасно развлекались, когда заманивали одиноких путников в свои магические каменные круги и уводили в чужой мир! Добрых эльфов не существует! Мир был ясен и упорядочен. Это просто немыслимо…
Дверь в комнату распахнулась. Вошел Рене. Светлые волосы мокрыми прядями свисали с его лба.
— Хорошо, что ты проснулся, — произнес он своим детским голосом. — Я уже трижды приходил посмотреть, как ты.
— Сколько я провалялся без сознания?
— Два дня. Ты потерял много крови. Если бы какая-то сострадательная душа не перевязала тебя прямо на поле боя, ты бы… — Рене умолк и уставился в пол. О смерти не говорят.
