Паника. Так себе и сказала – закричу. Только до пяти досчитаю.
Досчитала до пяти, но не закричала, перетерпела. Кричать мне невыгодно, закричу – и др. пропишет мне еще сорок сеансов. Да и вообще… Это было бы совсем уж позорно. Просто перехватила балясину покрепче. И вниз, вниз пошагала. Только так, доктор это одобрит, посмотри в глаза чудовищ, короче.
И я стала бороться. Двинулась дальше вниз.
Спустилась в гостиную и на цыпочках направилась к столовой.
Столовая у нас большая, для семейных обедов предназначена, тут и очаг, тут и печь для хлеба – тандыр, или как там ее, большая, короче, быка можно запечь, сложена из пепла Везувия, все как полагается. Изобилие всевозможных кухонных принадлежностей, которыми мы никогда не пользуемся, но которые просто необходимы. Медные кастрюли, чугунные сковородки, ножи, выточенные из металла снарядов, которыми маоисты обстреливали чанкайшистов на острове Тайвань, к каждому ножу прилагается переведенная на русский история его снаряда – когда он был выпущен, кого убил. Вещи должны иметь историю, иначе ими неприлично пользоваться; так, например, считает сестра моя Аделина.
Про сковородки у меня тоже есть подозрения; вполне может быть, что их отковали из ядер Бородинского сражения. Из чего медь кастрюль, даже знать не хочу, наверное, из пушек Великой Армады.
Мебель комфортная. Обратно про ножи. Ножей у нас много, гораздо больше, чем нужно, это меня немножечко и напрягало, войду, а там…
Но я решила быть стойкой до конца, толкнула дверь, на секунду зажмурив глаза, а когда открыла, то увидела девушку. Она сидела за столом и грызла кедровые орехи.
Орехи – отдельная тема в нашей семье. Мама их очень любит, причем разные – фундук, кешью, грецкие, ну, за исключением мещанского арахиса, само собой. У нас вообще куда руку ни протянешь, сразу на орешницу наткнешься. И непременно в скорлупе – чищеных мама не признает, чищеные орехи теряют полезные свойства.
Девушка грызла орехи весьма и весьма ловко, как семечки, лично у меня никогда так не получалось. Зубы не выдерживали. А если я начинала ломать кедровые орехи молотком, то они вообще расквашивались. А эта красавица делала все легко. Перед девушкой возвышалась целая горка, она закидывала орех в рот, давила его зубами, сплевывала кожуру.
Девушка поглядела на меня.
Сначала я заметила косу. Коса у нее была настоящая, русая и в руку толщиной, и очень ей шла. Я сразу обзавидовалась – сама я косу сколько раз пыталась отрастить – и все бесполезно, такое отращивалось, что лучше лысой ходить. А тут… такой косой можно трирему с мели сдвинуть, если по-гречески. Ну, или трактор «Беларусь», если по-нашему.
Завидос невзирая, зловещие кузнецы, короче.
– Орехов хочешь? – спросила девушка.
– У меня от них зубы ломаются, – сказала я. – Как ни возьмусь – зубы в разные стороны. Хронический недостаток кальция в организме. Орехи – не мой выбор.
– Ты просто не умеешь их грызть, я тебя научу.
Я подошла к столу.
Интересная девушка. То есть весьма, я такую в нашем доме совсем не ожидала встретить. У нас такие в гостях не бывают, у нас все барышни с ярко выраженным глубоким внутренним содержанием, с чувством собственного достоинства и тонким ощущением стиля, они вот так орехи лузгать не станут. А эта… ЧСД есть, но в пределах нормы, не вываливается. И сама не выделывается. Обычно все в ее возрасте сильно выделываются, вот я, к примеру, мне еще, конечно, до ее возраста далеко, но я уже выделываюсь через край, ни слова в простоте, смотрите, какая я умная и все такое. А она нет. Сидит, орехи щелкает, спокойно так.
Интересная, точно.
– В каждом орехе есть особая точка, – сказала девушка. – Стоит нажать – и орех разваливается. Ломается. Она вот тут.
Девушка показала ногтем на ребро ореха.
– На эту точку надо давить верхним зубом. А нижними зубами вот на эту кромку. Несильно совсем, но скорлупа сама собой распадется. Попробуй.
Я взяла орех, вставила его как полагается в зубы, нажала. Скорлупа развалилась. Вот прямо так и развалилась, сама собой. Я попробовала еще – и снова получилось.
– Как просто, – я придвинула к себе горсть. – А я и не знала.
– Мир вообще проще, чем нам порой представляется, – заметила девушка. – Но и, конечно, сложнее с другой стороны. А ты, видимо, Аглая?
– Бывает, что да. А ты?
– Я – Саша.
Саша протянула руку, и я отметила, что рука у нее тоже нестандартная. Неухоженная то есть, ногти поломаны, два пальца заклеены пластырем, следы чернил. Нормальная человеческая рука.
Интересно, что Саша у нас делает?
Интересно, что она вообще делает? Работает где-то, судя по рукам. Или подрабатывает, вернее, если бы работала, ногти были бы запущеннее, а так просто обломаны. Петр Гедеонович всегда учил внимательно смотреть человеку на руки. По рукам можно понять гораздо больше, чем по лицу. Учится еще, наверное, – откуда чернила-то? А сама не очень крупная, кости тонкие, шея тонкая, точно из голодного края. Может, родственница какая-то неизвестная?
– Мне Игорь про тебя рассказывал много, – сообщила Саша.
Тут я, конечно, поняла. Саша – подружка Игоря, братца моего. Однако. Первая девушка брата моего, при виде которой не хочется убиться об забор, как ни странно.
– И чего же он там рассказывал? – поинтересовалась я.
Еще не хватало, чтобы он Саше про эту случившуюся гадость рассказал, и так жить тяжело.
– Про театр, про Ктулху, вообще, – Саша улыбнулась. – Я тоже в театральную студию ходила, в Дом культуры железнодорожников. Недолго, правда, год, пока клуб не закрыли.
– Ты театр любишь? – удивилась я.
– Не, – Саша стала составлять из орехов какое-то слово. – Просто я заикалась сильно, вот мне и посоветовали. Читать стихи при большом стечении народа, роли какие-нибудь маленькие. Одним словом, мне показана общественная активность.
Слово составилось «муха».
– У меня первая роль была как раз Муха-Цокотуха, – сказала Саша. – Я как раз формой под муху подходила. Мелкая совсем, метр от пола.
Саша улыбнулась и показала рукой.
– Только я тогда так сильно заикалась, что ничего сказать не могла, мне разрешили только жужжать, а говорила за меня другая девушка.
– А я играла гранату, – призналась я. – Первая роль.
– Гранату? – усмехнулась Саша.
– Да. «Ф-1». Наш руководитель Петр Гедеонович сочинил пьесу про старые вещи. Будто на чердаке в заброшенном доме лежат старые вещи: торшер, радиола, велосипед и граната. И вот в один прекрасный день вся эта компания решила отправиться в путешествие, чтобы посмотреть мир. Вот они садятся на велосипед и отправляются в поездку.
Саша уже рассмеялась. Зубы, конечно, подкачали. Белые, чистые, кривые. Зубы, не знавшие бескрайней мощи современной ортодонтии. В нашем поселке таких зубов не бывает, такие зубы все в Торфяном.
