– Точно. – тетя Лена приступила к третьей сигарете. – Смертью. Неповторимый духан получается. Туберкулез, рак желудка, гангрена, некроз тканей, трофические язвы, почти все бомжи, так или иначе, этим страдают. Плюс вши, они тоже имеют свой выраженный запах. Это все собирается во вполне определенную вонь, даже вы ее различаете. А собака уж и подавно. Профессиональному кинологу натаскать пса на бомжа ничего не стоит. Она ведь не лает при нападении?
– Нет, – ответил я. – Молча все.
– Это для того, чтобы внимания лишнего не привлекать. Охранные собаки всегда брешут, это одна из функций. Устрашение, предупреждение. Кроме того, они, как правило, кусают, обездвиживают. А это…
Тетя Лена кивнула на Герду.
– Такие псы не кусают, такие кромсают. Чтобы кровища в разные стороны, чтобы больно.
– Зачем?! – пораженно спросила Саша.
– Мало ли психов? – выдохнула тетя Лена. – Каких только нет, уж поверьте мне, я понавидалась. А пес что – он как конструктор, – что ты в него заложишь, то и получится. Собаку можно приучить приносить тапочки, а можно приучить убивать людей. Или уродовать. Мало ли? Собака – это почти всегда ее хозяин. Хозяин вашей не любил бомжей почему-то. Человек человеку волк, время такое.
Прежний хозяин моей собаки не любил бомжей. Так.
– А почему он ее не ищет? – спросил я.
Тетя Лена рассмеялась.
– Ну, ты, парень, как с луны свалился. Кто ж признает, что у него такой пес? А потом… Вы где ее нашли?
– Возле Горюново, в дачном поселке.
– Там трасса недалеко, – сказала тетя Лена. – Некоторые дальнобойщики с собаками в машинах ездят, для самообороны. Могли выкинуть. Или сама сбежала. А может…
Тетя Лена замолчала.
– Что? – спросил я.
– Может, уже с историей псинка, повидала…
– В каком смысле? – тупо спросил я.
– В таком смысле, что задавила кого, может, вот в каком. Пристрелить рука не поднялась, ну и отвезли подальше… Да мало ли.
Тетя Лена взмахнула сигаретой, пепел стряхнулся и упал на пол, задымился.
– Всякое бывает. Время такое, говорю же.
Герда чихнула.
– Во, – усмехнулась тетя Лена. – Правду говорю!
– И что нам делать? – спросил тупо я. – Это как-то можно исправить?
– Не-а, – ответила тетя Лена. – Вряд ли. Скорее всего, с псом работали с двухмесячного возраста, причем плотно. Рефлексы можно поменять, конечно, но тут глубже… Надо не менять, надо ломать.
– Это как? – поинтересовалась Саша.
– Это, Сашенька, просто. И грубо. Хозяин…
Тетя Лена ткнула в меня пальцем.
– Хозяин надевает бомжеское, лучше всего, конечно, с помойки что-нибудь…
Я представил себя в бомжеском, и меня затошнило.
– Собака, конечно, на него кидается, а я ее подвешиваю.
Тетя Лена указала в потолок, на крюк.
– За ошейник, само собой, – уточнила она.
– А как же… – растерянно спросила Саша. – Как она дышит, когда висит?
– С трудом. У этих псов довольно мощные шеи, они могут некоторое время висеть. Конечно, им это не очень приятно…
Могу представить. Саша поморщилась.
– Неприятно, но многих приводит в чувство, – сказала тетя Лена.
– Собак? – спросила Саша.
– Хозяев в основном. Но иногда и собак, конечно, впечатляет. Когда ты висишь под потолком и тебя лупят по пяткам, то тебя многое впечатляет… Можем попробовать, если хотите.
Тетя Лена подмигнула Герде.
– Правда, после этого многие собаки становятся злыми… Почти все.
– А по-другому никак? – спросил я.
– Не. Конечно, можно попробовать переключить…
– Переключить? – переспросил я.
– Да, есть такой метод. Ну, вот допустим – ваша собака ненавидит бомжей. А можно попробовать сделать так, что она будет ненавидеть…
Тетя Лена задумалась.
– Ну, пусть, аквариумистов.
Я представил. Вместо бомжей аквариумистов. Сильный ход.
– А аквариумисты-то при чем? – спросила Саша.
– Да ни при чем, просто объект переключения. Бомжи-аквариумисты. Аквариумисты пахнут всегда, причем для большинства собак неприятно…
Я не понял – тетя Лена это вообще серьезно говорит или прикалывается? Кажется, серьезно.
– Аквариумисты очень подходят, – продолжала рассуждать тетя Лена. – Они всегда имеют свой специфический аквариумный запах, сухой корм, мотыль, вода, дохлые рыбки, пожалуй, несложно будет приучить собаку кидаться на них. Правда, есть риск неудачи…
– В каком смысле? – вздрогнул я. – Нет, я не хочу, чтобы Герда набрасывалась на аквариумистов!
– Риск есть, – повторила тетя Лена. – Если не повезет, собака будет кидаться и на бомжей и на аквариумистов сразу.
Лена рассмеялась.
Я представил еще. Вот идет по улице аквариумист, никого не трогает, и вдруг на него прыгает Герда.
– Лучше не надо, – сказал я.
– Ну, можно не на аквариумистов, можно на шахматистов, – предложила тетя Лена. – Шахматисты тоже очень остро пахнут, шахматными досками и древесным лаком. Или на филателистов…
– Теть Лен, – Саша остановила этот взрыв фантазии. – Зачем нам филателисты? Нельзя на чего-нибудь нейтральное переключить?
– На нейтральное нельзя, только на человека можно. Да и не получится, скорее всего, – успокоилась тетя Лена. – Это я так, в теории рассуждаю, практика обычно разочаровывает. Псинка просто с ума спрыгнет, такое тоже случается. Поэтому лучше сразу.
– Что сразу? – опять не понял я.
– Сразу разобраться. Решить проблему. Чик-чик.
– Как? – опять не понял я.
– Укол, как еще? – пожала плечами тетя Лена.
– Обычно это называют эвтаназией. Или усыплением. Хотя, если честно, это никакое не усыпление, детский сад какой-то просто. Усыпление…
Тетя Лена скептически плюнула на пол.
– Собака не засыпает, она задыхается. В лучшем случае острый спазм сердечной мышцы. А иногда это вообще не срабатывает, собака слепнет, или ее разбивает паралич, и хозяева закапывают ее еще живой, или…
Тетя Лена замолчала. Кажется, она действительно в подвале много сидит, нервная такая.
– А почему так? – поинтересовалась Саша. – Разве нет нормативных актов…
– Потому что хорошие препараты стоят дорого – это раз. Потому что в Россию часто поставляют просроченное барахло – это два. Потому что у нас всем на все наплевать – это три. Короче…
