Руки Мигеля лежали на спинке стула. Он казался сдержанным. Он и Оноре знали, что означает этот день для истории Церкви. Тарквинон сообщил им обо всех событиях. Сегодня были заняты все административные округи Нового Рыцарства. Каждый хутор и склад, принадлежавший ордену, перешел во владение ордена Древа Праха. Все это произошло единовременно, поэтому рыцарство не имело возможности организоваться и оказать сопротивление. В Анискансе произошло небольшое кровопролитие. Отряд одного из домов ордена оказал сопротивление, и пришлось задействовать целых два полка, чтобы подавить восстание каких-то сорока рыцарей.
В домах ордена, которые были расположены ближе, сопротивления никто не оказывал. Для каждого, кто был верен Церкви, письма, скрепленного печатями семи гептархов, было более чем достаточно. Некоторые опасения внушали только Валлонкур и укрепленный порт Воронья Башня. Там Новое Рыцарство было сильно. Но его маршал ордена, брат Эрилгар, был ловким тактиком. Он справится с задачей.
Тарквинон отклонился на спинку удобного стула. Гаротта уже глубоко вонзилась в плоть брата Мигеля. Палач как раз вынул кляп из его рта. Мигель пытался что-то сказать, но сумел издать только неразборчивый хрип.
Гроссмейстер внимательно смотрел на Оноре. Примах, согнувшись, сидел на своем стуле. Лихорадка сотрясала его истощенное тело. Повязку с него сняли. Лицо его было искажено до неузнаваемости. Гангрена проела в его щеке дыру до кости. Самое время отвести его на эшафот. Существовала опасность, что он подохнет прямо в своей камере и избежит прилюдного унижения.
Палач отказался от того, чтобы вставить Оноре кляп. Примарх и так был обречен на молчание. Двенадцать сундуков с сокровищами, которые он привез для того, чтобы купить расположение гептархов, стояли в ряд на эшафоте. Тарквинон взял часть из каждого из них, чтобы откупиться от предателя-писаря.
Мысль об этом маленьком негоднике отравляла Тарквинону радость победы. Ему пришлось отпустить его. Но в этом деле последнее слово еще не было сказано.
Оноре боролся с дурнотой. Смерть маршала его ордена была близка. Следующим задушат его.
Примарх выпрямился на стуле. Из глаз его исчез лихорадочный блеск. Во взгляде читался бесконечный гнев.
— Вы только посмотрите! — пробормотал секретарь с птичьей головой.
Тарквинон не поверил своим глазам. То, что происходило там, было ничем иным, как чудом. На трибуне властителей Церкви поднялась суматоха.
Люди и их гавани
Когда прекратилось легкое дрожание, шаги и голоса затихли, Фингайн отважился приоткрыть крышку сундука. Он увидел, что прямо напротив, на другой стороне зала башни, мужчины вскрывали ящики при помощи лома. Почему они невнимательно осмотрели его укрытие, осталось для него загадкой.
Он осторожно выскользнул из ящика. Закрыл его и вылез в окно. Он двигался бесшумно, словно тень.
В первой оконной нише он застыл. Воины искали его долго. Парочка их осталась в башне. Но большинство ушло под проливной дождь. Он призадумался, не решиться ли на атаку следующей цели. Однако было бы, пожалуй, разумнее больше не искушать судьбу. Ему нужен был способ бежать с острова. До того момента, как прибыли корабли под знаменами Древа Праха, в гавани на протяжении нескольких дней не шевелилось ничего. Он не знал, что происходит, но понимал, что уйти с острова будет трудно. Женщина-рыцарь может еще раз организовать охоту. Сейчас будет лучше поискать себе надежное пристанище.
Он осторожно спустился по лесам. Проливной дождь был ему верным союзником. Мауравани поднял капюшон и нырнул во влажную темень. Ни одна капля не проникала сквозь его толстый плащ.
Фингайн избегал оживленных улиц. Он пробирался к гавани в обход. Возникало ощущение, словно он залез в осиное гнездо. Повсюду были солдаты. Они проверяли каждого, кто встречался им на пути. Было бы умнее оставить где-нибудь лук и стрелы. Если его поймают и заставят говорить, очень скоро станет понятно, кто скрывается под плащом.
Мауравани прижался к темному подъезду. Плащ почти полностью почернел. Магия утрачивала силу. Он слегка замерз. Кормовые фонари на галере, которую привел орден Древа Праха, были зажжены. Было очевидно, что корабль вот-вот уйдет.
На его палубе и вдоль набережной кишмя кишели солдаты. Даже на воде были лодки со стражниками. Фингайн улыбнулся. Это делает задачу более интересной. Нельзя недооценивать людей, хотя он по всем параметрам превосходит их. Вероятнее всего, Сильвина стала жертвой собственного высокомерия. Тирану рассказывал ему, как обнаружил Сильвину. Ему не особенно нравился князь Ланголлиона, но причин сомневаться в правдивости его слов не было. Как Сильвина получила пулю в спину, Фингайн не понял. Должно быть, просто не повезло. Иначе объяснить это было невозможно. Он не даст судьбе наказать его подобным образом.
Ветер швырял потоки дождя о стены домов. Фингайн покинул свое укрытие. Он шел прямо на укрепленный берег. То, что предстояло сделать, было ему противно, но это был самый надежный способ бегства. Он прыгнул в воду.
Его охватило отвращение, когда темная жижа сомкнулась у него над головой. Просторный плащ мешал плыть. Он вынырнул между деревянных опор мостков, стянул с себя и сложил плащ с капюшоном.
Хотя дождь вспенивал воду, вонь была повсюду. Люди! Они сбрасывают отходы всего города в гавань и надеются, что сила приливов и отливов унесет их в море.
Мауравани приподнял голову над взбаламученной водой. Лодки ходили на слишком большом расстоянии друг от друга. Будет нетрудно пройти мимо них.
Фингайн огляделся под мостками. Дождь сюда не доставал. Вода была спокойнее. Вплотную к стене гавани подплыли наполовину сгнившие капустные головки. А еще — опухший труп кошки. Вероятно, ее бросили в воду, чтобы посмотреть, как она утонет. По сравнению с людьми тролли были философами и культурными существами.
Эльф подумал об усатом мужчине, которого застрелил. Он был другим. Интересно, что сказал ему тот рыцарь Древа Праха? Почему он хотел вышвырнуть посланника из окна? Фингайн сознавал, что он слишком долго тянул, прежде чем выпустил смертоносную стрелу. Ему очень хотелось бы знать, что произошло в комнате башни и почему капитан корабля Древа Праха затопил свое судно прямо посреди гавани. Не стали ли два крупнейших ордена врагами? Но почему тогда посланника отпустили на галеру? Нет, ломать себе голову над поступками людей бессмысленно. Они слишком непредсказуемы!
Мауравани подплыл к галере. Дождь хлестал его по лицу. Одежда, пропитавшаяся водой, была тяжелой. Холодная вода утаскивала его в глубину.
Фингайн избегал кормы галеры, хотя из-за сильного дождя свет фонарей не достигал его.
В ночи раздавались команды. Подняли весла. Корабль был похож теперь на гигантскую водомерку. Подняли носовые и кормовые канаты. Сотни весел всколыхивали темное море.
Мауравани немного откинулся назад. Нащупал рукой канат корабельной шлюпки, стоявшей прямо под кормой. Тяжело ухватился за нее и позволил унести себя из гавани.
