Оноре перешел к упрямому молчанию.
Тишина казалась бесконечной. Глаза примарха постепенно привыкли к свету. Он совершенно отчетливо видел старика. В свете факелов казалось, что морщины на его лице вырезаны из камня. Наконец он сдался.
— Значит, это твоя самая высокая цена, брат? Ты хочешь подвигнуть меня на то, чтобы посетить место, где твоя власть максимальна? Где меня ждут двадцать тысяч вооруженных людей? Ты напишешь письмо и прикажешь, чтобы вещи, которые нужны тебе, были доставлены сюда!
Оноре поднял обрубок руки.
— Я был правшой. Даже если я напишу это письмо, оно не будет выглядеть так, словно написано моей рукой.
Гептарх улыбнулся улыбкой безумца.
— Значит, нам придется поискать твою руку.
Неужто Жиль сошел с ума? Какая польза от мертвого куска плоти?.. И тут он понял. Впервые с момента прибытия в Анисканс он рассмеялся.
— Да! Принеси мне мою правую руку, и ты получишь от меня все, что хочешь!
Герои Фьордландии
Люк смотрел в дуло пистолета. Оружие слегка дрожало. Старый воин стоял ближе всех. Если он решит напасть, то начинать нужно с него. Даже если он целится в него из пистолета. Все равно умирать, иллюзий Люк не питал. Против такого численного превосходства ему не выстоять, да и бежать некуда.
— Назови мне свое имя, негодяй!
— Люк де Ланцак, рыцарь из ордена Нового Рыцарства. — Он видел, как задумался старик. Неужели он его знает?
— Я ведь тебе сказал, что это он, — послышался голос Брандакса. — А теперь хватит этой ерунды, Сигурд.
— Моя госпожа когда-то ощутила под сердцем сталь Нового Рыцарства. Тогда ее защищало перемирие. Я не верю этой лживой банде. Одно имя — это слишком мало. Мне нужно большее, чтобы поверить, что он именно тот, за кого себя выдает.
— Это что — старческое упрямство? — Кобольд вышел из-за скал. — Мы уже повеселились, пропусти его. Он действительно тот, за кого себя выдает.
— Ты повеселился, Брандакс. А я только выполнял свой долг.
Дуло пистолета по-прежнему смотрело в лицо Люку. Молодой рыцарь мрачно взглянул на кобольда. Этот маленький негодяй совершенно точно знал, что его здесь ожидает.
— Королева кое-что рассказывала мне о своем рыцаре. Если ты тот, за кого себя выдаешь, то, конечно же, сможешь сказать мне, когда ты поцеловал ее впервые.
Люк посмотрел на остальных мужчин, с трудом сдерживая гнев.
— И ты утверждаешь, что являешься верным слугой Гисхильды? Какое дело каждому из этих людей до интимных тайн королевы?
— Каждый из этих людей, не колеблясь, умрет за нее. Мы — мандриды. Мы служим королевскому роду Фьордландии вот уже тысячу лет, и никогда среди нас не было предателя. А теперь говори, не то я сочту, что ты не знаешь того, о чем я тебя спросил!
Люк посмотрел старику в глаза и понял, что тянуть дальше действительно нельзя.
— Это было на утесе над морем. Мы должны были служить на галере. В тот день на борту произошла большая трагедия. Мы…
— Достаточно!
Воин опустил оружие. Подошел к Люку вплотную и пристально посмотрел на него.
— Если ты действительно любишь ее, то зачем пришел? Разве ты не понимаешь, что можешь принести ей огромное несчастье? Она — замужняя женщина! И здесь не та страна, где прелюбодеяние считается романтической глупостью. — Он вздохнул. — Если бы она была мужчиной… Ты вообще понимаешь, какие трудности доставляешь ей? Для королев тоже существуют законы. Она уже не будет той, что прежде, если ты взберешься на этот перевал.
— Она все еще тот человек, которого ты знал еще ребенком? — Люк мало что слышал, но то, что дошло до его ушей, испугало его до глубины души. — Сколько времени она здесь, наверху?
Старый воин опустил взгляд.
— Почти три недели. — Голос его сорвался. — Она будет… — Он покачал головой. — Ты прав.
— Я обещаю тебе, что отведу ее назад в королевский дворец. Она больше не станет убегать. Когда мы были детьми, я поклялся ей, что буду ее рыцарем. Я буду защищать ее ценой своей жизни, точно так же, как и ты, и твои воины. И когда мы вернемся ко двору, не будет ничего, что могло бы запятнать ее брак!
Старый воин странно посмотрел на него. Затем спрятал пистолет под плащ.
— Я верю, что ты действительно любишь ее, парень. И знаю, что она тоже любит тебя. Этого вы не сможете скрыть. Если я пропущу тебя на перевал, это будет начало трагедии. — Он махнул своим людям, и они пропустили юношу.
Люк был удивлен. Казалось, слова и поступки Сигурда не в ладу между собой.
— Знаешь, рыцарь, я не знаю историй о героях твоей родины. Но здесь, во Фьордландии, у них всегда плохой конец. Должно быть, дело в этой земле. В людях, которых она рождает. Пожалуйста, скажи мне, что у тебя на родине все иначе.
Неужели капитан ее личной гвардии сошел с ума? Но он, очевидно, имел в виду именно то, что говорил.
— Я поклялся быть рядом с ней всегда, когда буду нужен. И я знаю, что сейчас я нужен ей. Все так, как я тебе сказал: я готов отдать за нее жизнь.
Люк направился к своему жеребцу. Никто не помешал ему сесть в седло. Он повернул коня и поскакал по тропе. Из головы у него не шел печальный взгляд старика.
Восставший из мертвых
Эрек глазам своим не верил. Далеко внизу, на тропе, там, где ночь еще не уступила утру, он остановил коня и наблюдал за происходящим. Несколько мгновений он готов был поспорить, что мандриды просто разорвут рыцаря в белом в клочья.
Он сжал кулаки в беспомощном гневе. Они пропустили чужака по тропе, в то место, которое осталось для него, супруга королевы, закрытым. Объяснение этому могло быть только одно. Эрек уже начал опасаться этого, когда увидел рыцаря с Древом Крови на гербе на мосту перед Фирнстайном.
Он спросил о молодом рыцаре Олловейна, потом Аппанасиоса. Оба отвечали уклончиво. В их взглядах он читал сочувствие. Это, должно быть, Люк.
Эрек цеплялся за письмо, которое получила Гисхильда, с известием о смерти великой любви ее юности. Это ведь не могло быть ошибкой! Эльфы ведь не отрицали тогда, что казнь состоялась. Откуда же взялся Люк? Восстал из мертвых?
Эреку снова захотелось в яму. Быть насаженным на кол было легче. За что Лут так жестоко карает его? Он поднял глаза к небу, с первыми лучами солнца окрасившемуся в нежно-розовые цвета, словно в насмешку над ним. Недели, проведенные с Гисхильдой до того, как она получила это проклятое письмо, были самым лучшим временем в его жизни. Почему Лут позволил ему отведать счастья, только чтобы теперь подать чашу с ядом?
Эрек отпустил поводья. Его конь и сам найдет дорогу обратно, в Фирнстайн. То был подарок Гисхильды. Эльфийский скакун. Ни один другой конь не сумел бы следовать за Люком во время этой безумной ночной гонки.
