Пожилая дама сказала:
— Я ничего не понимаю.
Значит, не спит.
Рядом с диваном стояла полная женщина. На ней была дурацкая шляпка с широкими опущенными полями и пальто. Казалось, она стояла и ждала трамвая, прямо посреди комнаты.
Бет подошла к дивану.
— Подойди поздоровайся с бабушкой, — сказала она мне, — и с тетей Тине.
Я подошел и поздоровался с ними за руку.
Тете Йос понравилось, что я пожал руку ее маме и ее сестре, — она мне улыбнулась.
Зван стоял у окна.
— Знаешь, — сказал я Звану, — учитель сердится, завтра он тебя накажет. И меня тоже, потому что я тоже сбежал с уроков.
Зван прижал палец к губам — точно так же, как тетя Йос.
Бабушка Бет посмотрела на тетю Йос.
— Я же твоя мать, Йозефина! — сказала она.
— Нет-нет, — ответила тетя Йос, — отчего вдруг?
Я подошел к тете Йос и спросил:
— Почему вы не в себе?
Тетя Йос посмотрела на меня.
— Нет-нет, — сказала она, — кто ты такой?
Полная тетушка Бет спросила:
— Ты одноклассник Пима?
— Да, — кивнул я.
— Ты знаешь этого мальчика, Йозефина? — спросила полная тетушка у тети Йос.
— Конечно, нет, — весело ответила тетя Йос.
— Почему?
— Он не подошел ко мне, чтобы познакомиться, — сказала тетя Йос.
— Йос, — сказала тетя Тине, — месяц назад мы ходили с тобой в универмаг «Бейенкорф», помнишь?
— Нет! — сказала Йос.
— И ты еще хотела улечься на кровать в мебельном отделе, — сказала тетя Тине.
Тетя Йос засмеялась.
— Да, — сказала тетя Тине, — ты помнишь, да?
— Там было холодно? — спросила тетя Йос.
— В «Бейенкорфе» всегда тепло.
— Она все забыла, — сказала бабушка, — все-все, какой ужас, что в нашей семье такое случилось.
Тетя Тине встала перед тетей Йос и показала ей три пальца.
— Сколько ты видишь пальцев, Йос? — спросила она.
— Очень, очень много, — сказала тетя Йос.
Зван потащил меня прочь из комнаты. Мы сели на лестнице — он на ступеньку выше, чем я, так что ему было удобно шептать мне на ухо.
— Тетя Йос забыла все на свете, — прошептал он, — она забыла, что живет на Ветерингсханс. Бет так напугалась сегодня утром! Тетя Йос надела пальто и сказала: «Мне уже пора домой». «Но ты и так дома», — сказала Бет. «Расскажи мне, где я живу», — сказала тетя. С этого все и началось.
— А я сейчас вообще-то в туалете, — сказал я. — Так думает учитель, он, наверное, удивляется, что меня так долго нет.
— Она забыла, что меня зовут Пим.
— Пим — это Зван и Санни.
— Она забыла, что Бет — ее дочка.
Я постучал себя пальцем по лбу.
— Она того? — спросил я.
Зван покачал головой.
— Что же тогда с ней?
— Она потешная, — сказал Зван.
— Потешная?
— Как ты считаешь, бабушка и тетя Тине тоже потешные?
— Нет, они нет.
— И по-моему, нет. То, что они говорят, может сказать кто угодно.
Зван засмеялся.
— Почему ты смеешься?
— Тетя Йос сказала: что вы тут все делаете? У меня же не день рожденья. Хорошо, что у меня не день рожденья! День рожденья любят только дети и люди, у которых скучная работа.
— Да, — сказал я. — Это потешно. Но она не в себе, да ведь?
— Да, так говорят.
— Кто так говорит?
— Все, кто пока еще в себе.
— Званчик, — сказал я, — ты тоже не в себе, оттого что тетя Йос не в себе. Скоро и я сделаюсь не в себе, оттого что ты не в себе, скоро весь мир сойдет с ума — а началось все с тети Йос.
— Да, — сказал Зван, — это будет здорово.
Доктор пришел и доктор ушел. Тетя Йос надела пальто — ведь она хотела идти искать свой дом — и спокойно спустилась вниз по лестнице. Тетя Тине и Бет привели ее обратно.
Вечером мы все сидели в гостиной.
— Ты поедешь в Ларен, — сказала бабушка тете Йос, — девочка моя, ты поедешь в «Дом Ирене». Там ты успокоишься. Ты сейчас все на свете забыла, доктор сказал, что такое бывает, обычно это не опасно. Мы позвонили Питу Роденбургу в Девентер. Завтра он приедет за детьми, в Девентере им будет хорошо, они будут ходить там в школу, как тебе такой план?
Зван смотрел в пол.
Бет чистила яблоко.
На меня не обращали внимания. Ну и наплевать. Они поедут в Девентер. А вот это не наплевать.
— Нет, — сказала тетя Йос, — я не могу здесь больше оставаться, мне пора домой.
Бет встала и подошла к матери.
— Мама, прости меня, — сказала она. — Я честное слово снова пойду в школу. Я никогда больше не буду на тебя сердиться. Ты рада, что я больше не буду на тебя сердиться? Ну скажи же хоть что-нибудь.
Тетя Йос провела указательным пальцем по носу Бет.
— Какой у тебя чудесный носик, — сказала она. — И какие роскошные черные волосы.
— Она нас видит, — сказала Бет окружающим. — И она может говорить. И знает, как надеть пальто. Почему она нас всех забыла?
— Тетя Йос, — воскликнул я, — а вы помните про «Sonny Boy»?
Тетя Йос посмотрела на меня удивленно.
— Как-как? Санни и что там дальше?
— «Sonny Boy».
— Наш «Sonny Boy»? — сказала она испуганно. — Ты что, нет-нет!
У нее задрожали губы. Но скоро она опять засмеялась и выглянула в окно.
На меня все рассердились.
А я считал, что мой вопрос почти помог. Хотя от «почти» проку мало, это я понимаю.
Тетя Тине сняла пальто. Теперь она была в доме повсюду, потому что пыталась помогать по хозяйству и делала все разом: она мыла посуду и одновременно заваривала чай, она готовила и одновременно заклеивала окна.
А Бет теперь нечего было делать, и она сидела на стуле.
Когда я на нее смотрел, мне становилось ее жалко, потому что Бет до сих пор все время что-то делала, и когда она вот так ничего не делала, это была уже не Бет, как и тетя Йос была уже не тетя Йос.
Настал вечер, тете Йос надо было ложиться спать. Но она не пожелала принимать свой снотворный порошок. Она подула на бумажку, и весь порошок рассыпался по тете Тине.
