– Уважаемый Геннадий Семёнович, я выполняю свою работу и не обязан вам отчитываться, что и для чего я намерен делать. Если вы против смывов, я произведу изъятие вашей обуви. Не вынуждайте меня применять силу.
Капитан остановился напротив администратора в выжидательной позе. Желваки на его скулах заметно заходили, и без того неприветливый взгляд сделался ледяным, а серые глаза блеснули сталью.
– Да, пожалуйста. Не надо сюда экспертов. К чему этот цирк в ресторане? – сдался администратор, присел на стул и стал поспешно стягивать с ног обувь.
Дрожащими руками он протянул пару Мазуркину.
– Вот и хорошо, – удовлетворённо произнёс капитан, достал из кармана еще один полимерный пакет, положил обувь внутрь и опечатал его. – До завтра, Геннадий Семёнович, – бодро произнёс он и вышел.
Администратор от страха забыл попрощаться. «Что я наделал? Что со мной будет?» – в панике думал он, не двинувшись с места и растерянно глядя на сбившиеся на ступни носки.
Экспертиза дала положительный результат: кровь на платье танцовщицы Лены совпадала с кровью на обуви администратора и, что самое приятное для оперативников, была кровью пострадавшего, который находился в коме и лежал в отдельной дорогой палате областной больницы.
– Новогодний сюрприз! – радостно потирая руки, сказал Мазуркин следователю. – Наш славный администратор сам признался, что ходит в этих туфлях исключительно в зале. Значит, преступление произошло в ресторане! Что будем делать?
– Будем вызывать и закрывать на семьдесят два часа. Думаю, у нас достаточно вещественных доказательств, чтобы вытащить из него признание.
4
На следующее утро, едва администратор ресторана вошёл в свой кабинет, как на его столе громко зазвонил телефон.
– Геннадий Семёнович! – раздался в трубке знакомый голос оперативника, не предвещавший ничего хорошего. – У нас назрела необходимость побеседовать с вами. Вам нужно явиться в райотдел к десяти утра, в двенадцатый кабинет.
– Я работаю в это время. Если вам необходимо, приходите сами, – ответил администратор.
И подумал: «Ничего себе денёк начинается!»
– Вы отказываетесь? – с вызовом спросил оперативник.
– Я же сказал, в это время я должен находиться на рабочем месте, – уверенным голосом ответил администратор.
– Я выпишу вам освобождение на время, которое займёт наша беседа.
– Я предпочитаю находиться на работе в рабочее время, а не беседовать, – отчаянно упорствовал Геннадий Семёнович.
– Хорошо, в таком случае я вынужден буду применить к вам принудительный привод, – сухо произнёс капитан Мазуркин и положил трубку.
Через три минуты администратор уже выруливал от ресторана на своём джипе. Он спешил в райотдел, позабыв от страха, что его приглашали к десяти.
Он быстро нашёл кабинет номер двенадцать, но дверь была закрыта. Геннадий взглянул на часы, – стрелки показывали девять двадцать пять. «Вот это я лоханулся! – подумал он. – И что теперь делать? Ехать обратно?»
Однако ехать обратно пришлось не скоро. Проходивший по коридору сотрудник сразу узнал администратора и пригласил в кабинет напротив:
– Посидите здесь. Сейчас все вернутся с совещания – и с вами побеседуют.
Они сидели в глубоком молчании друг против друга, и администратор только сейчас узнал второго оперативника, который опрашивал Петровича. Тогда старик посоветовал Геннадию идти в отказ и настаивать на своём: мол, никого не видел, ничего не знаю. «Ему легко советовать, – раздражённо думал сейчас администратор, – с него смывы не брали!»
Они просидели в полном молчании минут сорок. Оперативник, казалось, настолько с головой ушёл в работу – шуршал бумажками, стучал по клавиатуре компьютера, набирая тексты документов, – что даже не замечал администратора.
Но это было обманчивое впечатление. Геннадий Семёнович вдруг совершенно ясно почувствовал: если он сейчас захочет встать и любезно попрощаться до следующего визита – ему отсюда выйти не дадут.
Наконец в коридоре послышались шаги и голоса двух мужчин. Оперативник, сидевший напротив Геннадия Семеновича, мгновенно отвлёкся от своих дел и «вспомнил» о визитёре.
– Пройдёмте, – сухо предложил он, указывая на дверь.
Администратор вошёл первым в кабинет напротив и в нерешительности остановился у входа. Оперативник стоял позади, так что создавалось впечатление, будто Геннадий пришёл сюда не по собственной воле, а его привели под конвоем.
– Хорошо, что вы здесь. Проходите, садитесь. Это единственно правильное решение, – сказал Мазуркин таким тоном, каким обычно говорят: «Чистосердечное признание смягчает наказание».
– Я не понял, почему, собственно, вы так разговариваете со мной? – напрягся Геннадий Семёнович, проходя и садясь на предложенный стул. – Вы меня в чём-то подозреваете?
– Вы подозреваетесь в совершении тяжкого преступления, в результате которого потерпевший находится в тяжёлом состоянии и не известно, будет ли он жить. Если не выживет, тогда данное преступление будет квалифицироваться по статье сто двадцать первой, часть вторая – тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть, – ровным голосом ответил Алексей Дмитриевич, глядя администратору прямо в глаза.
– Почему вы решили, что это сделал я? – искренне удивился Геннадий Семёнович и даже вскочил со стула.
– Потому что кровь на ваших туфлях совпала с кровью потерпевшего. Ознакомьтесь с протоколом разъяснения процессуальных прав подозреваемого на досудебном следствии, – вступил в разговор седой мужчина, сидящий напротив Мазуркина, представляясь: – Я – следователь Никифоров, Виталий Ильич. Явка с повинной, – продолжал он, – предусматривает, что лицо добровольно обращается в правоохранительные органы, сознается в совершённом им преступлении и выражает готовность нести за него предусмотренную законом ответственность. Вы предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний. Мы советуем вам чистосердечно признаться во всём сейчас. Позднее у вас такой возможности не будет. Воспользуйтесь ею, настоятельно рекомендуем. Вы имеете право на защиту.
– Да что вы такое говорите? Зачем мне ваша защита? От вас, что ли? – возмутился взвинченный уже Геннадий Семёнович и даже топнул ногой. – Я никого не убивал! И как вы докажете, что мои туфли были в крови? Чушь! Я вам не верю! Нашли козла отпущения!
– Придётся поверить. Взгляните на результаты экспертизы, – протянул ему бумагу следователь.
– Да не нужны мне ваши результаты! – отбросив листок в сторону, повысил голос администратор. – Я вообще не понимаю, почему вы ко мне докопались. Я вашего потерпевшего не знаю и в жизни не встречал! Зачем мне его убивать? С какого перепугу?
– Вот мы и хотим от вас услышать – с какого перепугу вы это сделали.
– Ничего я вам рассказывать не собираюсь! Я требую своего адвоката и до его прихода не произнесу ни слова!
