Перед прилетом на станцию я закончил учебу за сутки до выхода из гипера. Эту ночь мы провели очень здорово. Поспать мне удалось меньше двух часов. А утром у нас состоялся серьезный разговор.
– Девочки, – начал я его, – сегодня мы будем на станции. И вам надо определиться. Давить на вас я не хочу – слишком уж вы мне дороги. Но решить вам надо сейчас – вернетесь вы домой или останетесь со мной. На каких условиях вы можете остаться со мной – вы все знаете. Долго ли мы будем вместе? Не знаю. Вам известно, чем я занимаюсь, и вы понимаете, что́ со мной может случиться. Все-таки вы какие-никакие, а военные. Так что решайте.
Мы посидели молча минут десять. Потом я спросил:
– Кира, ты как?
– Я с тобой, Ник. Я тебя люблю и пусть наложницей, но я буду с тобой.
– Эдит, ты?
– Я тоже с тобой.
– Лин?
– Куда ж я без вас. Эти курицы тебя даже покормить толком не смогут.
– Эльга, ты?
– Ник, я не знаю. Мне и хочется остаться с вами, и домой надо. У меня свадьба через несколько месяцев.
– Эльга, если сомневаешься, то лучше езжай домой. Тем более свадьба. Я не обижусь. И девочки, я думаю, не обидятся.
Девчонки помотали своими прелестными головками, а потом набросились на Эльгу с вопросами – и кто он, и кто его родители, и где они собираются жить, и еще тысяча других, очень для них интересных вопросов. Ну вот, тут их судьба решается, а они об этом уже и не думают. Сейчас их больше интересует, в каком кабаке будет свадьба и в каком платье будет невеста. И остальная хрень. Ну и ладно.
Наконец мы вошли в систему и подошли к станции. И тут, как всегда, начался геморрой. Сначала техники срезали конструкции, и вызванный погрузчик оттащил реакторы в наш док. Конструкции отдали ему же в счет оплаты. Потом на разгрузку в док пошел Дин. Разгрузившись, он встал на рейде. И только тогда в док встали мы с капитаном. Провозились до позднего вечера. Пленные все это время так и находились на моем крейсере. Поздно вечером собрались у капитана. Я, Гэл и капитан. Дин остался на своем корабле, а Корин рванул со свободной сменой абордажников на станцию. Какой-нибудь кабак точно разнесут.
– Капитан, – заговорил я, – я тут это, сказать тебе кое-что хотел. Вернее, признаться.
– Ну, давай – не мямли. Хотел признаться – так признавайся.
– Да ты понимаешь, у меня тут любовь случилась, с пленницами. По обоюдному согласию, конечно.
– Да-а-а, не ожидал я от тебя такого, Ник. Вроде нарушителем дисциплины ты никогда не был. Ну что поделать, оштрафую тебя, конечно. Но больше чтобы такого не было.
– Капитан, тут такое дело, девчонки не хотят возвращаться домой. Хотят остаться со мной, наложницами.
– Как девчонки? Она не одна, что ли?
– Нет. Три.
И тут они стали смеяться. Даже не смеяться, а ржать. Ржали они минут пять. До слез, до красных рож.
– Ну ты даешь, Ник, – успокоился наконец капитан. – Чтобы сразу три аратанки пошли в наложницы к арварцу? Да еще и добровольно? Я о таком и не слышал никогда. Да-а-а, ну ты и силен. И что думаешь делать?
– Не знаю. Может, вы что посоветуете?
– Ну, если так уж приспичило – сними квартиру на станции и посели их там. Квартиру бери на третьем уровне – спокойный, престижный район. И не забудь их зарегистрировать.
– Хорошо.
– Только зря ты это затеял, не выдержат они. Мы же через пару декад опять уйдем. А они останутся одни. На корабле я их таскать тебе не позволю.
– Да я это понимаю.
– Хорошо, что понимаешь. И мотаемся мы постоянно, сам знаешь. Да и случиться с нами может всякое.
– Да я им это все объяснял – уперлись, и все.
– Ладно, заплати за них в кассу по пятьсот тысяч и забирай.
– Спасибо, капитан.
– Гэл, а ты знал?
– Знал.
– А экипаж?
– Догадывались.
– Ну надо же. И ведь молчат все. Уважают тебя ребята, Ник. Даже такой косяк прикрыли.
– И еще, капитан. Тут так получилось, что я в твою каюту чокнутую капитаншу поселил с тремя бабами. Но кабинет я закрыл, ты не волнуйся.
– Что-о-о, да ты совсем охренел! – заорал он.
Орал он долго. Материл и меня, и Гэла за то, что не уследил. И капитаншу. И всех аратанцев, вместе взятых, и еще много кого. Остановились на том, что я за свой счет продезинфицирую и отремонтирую каюту. И она должна быть еще лучше, чем прежде.
– Ладно, расходимся. Ник, за тобой аратанец, движки я для него закажу.
– Капитан, еще кое-что. Может, не надо с пленными спешить? Пусть еще у нас посидят. Трюм завтра освободится, переведем часть туда. А то ведь их сразу отправят на базу флота, а там могут подсуетиться и направить по нашу душу кого-нибудь. И не таких придурков, как эти. И что-нибудь мощное. Если нарвемся на линкор, не уйдем. А так у нас будет фора. Перед отлетом сдадим их и сразу помчимся. Пока они долетят до своей базы, пока там все проанализируют, пока сформируют группы, мы уже быстренько обследуем системы и смоемся. Одну, во всяком случае, точно успеем, а со второй как повезет. А потом рванем в дикий космос – и пусть нас там попробуют поймать. Флаг им в руки.
– При чем здесь флаг?
– Это у нас так говорят в таких случаях: флаг тебе в руки, барабан на шею и барабанные палочки в задницу.
– Ну что ж, – смеясь, сказал капитан, – так и сделаем. Аратанца тогда оставим в доке, пусть стоит. Время дороже.
И мы разошлись по каютам. Девчонок я уже перевел в жилой модуль, так что они сидели и ждали меня. Эльгу оставили в каюте на корабле. Слез было море, конечно, но я спешил, потому поплакать вволю я им не дал. Сейчас они сидели рядом на кровати грустные и какие-то потерянные. Что ж, при расставании всегда так. Мне-то некогда комплексовать – работы по горло, а вот им было тяжеловато. Эльге, наверное, еще тяжелее – она-то там одна. Ну да это теперь не моя головная боль. Может, завтра и заскочу, проведаю бедолагу. Может, и девчонок с собой возьму, если получится, естественно.
– Кто это там так орал, даже здесь слышно было? – спросила Кира.
– Наш капитан.
– Не на тебя случайно?
– На меня.
– Из-за нас?
– Нет, за вас он меня так, слегка вздрючил. Оштрафовал, конечно, не без этого, но главное, что я вас все-таки выкупил.
– А за что оштрафовал-то? Ты же нас не насиловал, мы сами к тебе в кровать запрыгнули.
– Если бы изнасиловал, мне бы вообще капец был. Даже и не знаю, что бы он со мной сделал. Да и знать не хочу.
– Надо же, а нам рассказывали, что все арварцы насильники.
– Ага, и головы у нас собачьи. Не надо было всякие бредни слушать.
