Тайская невеста
Как упоминалось в разделе «Кто я?», мне нравится следить за сериалами, каковыми являются человеческие жизни, а порой и участвовать в них. Если говорить о настоящих мыльных операх, то зрителю только и остается, что беспомощно злиться перед телеэкраном, когда становится очевидно, что один из героев вот-вот совершит чудовищную ошибку. Мне же, как врачу-терапевту, иногда подворачивается возможность вмешаться в происходящее, – проблема лишь в том, чтобы понять: стоит это делать или нет. Именно с такой проблемой я столкнулся в случае с Джоном.
Джон числился среди моих пациентов на протяжении года или около того. Парнем он был достаточно приятным, но навыки общения у него явно хромали, да и красавчиком его не назовешь. Неудивительно, пожалуй, что он дожил до сорока лет, ни разу не завязав серьезных отношений, и в итоге решил отправиться на поиски невесты в Таиланд. Помню, как он пришел на прием незадолго до поездки и нервно расспрашивал о необходимых прививках и методах профилактики малярии.
А несколько месяцев спустя Джон снова пришел ко мне, чтобы зарегистрировать свою молодую жену в качестве пациентки. Санг исполнилось девятнадцать. Она была красивой и элегантной, хотя и выглядела совершенно напуганной. Джон же своим довольным видом напоминал кота, которому дали сметаны. Могу себе представить, насколько тяжело было девушке покинуть семью, друзей, родную страну и очутиться в холодном, сером и весьма недружелюбном городке вместе со своим мужем – странноватым мужчиной вдвое старше ее. К тому же она практически не говорила по-английски. Возможно, это действительно была настоящая любовь, но что-то я в этом сомневался.
Наверное, мне следовало сказать, что двухнедельный отпуск в Бангкоке не самый удачный способ найти настоящую любовь. Как бы то ни было, я промолчал.
Джон присутствовал во время первой врачебной консультации с Санг. Я о чем-то спросил ее, а когда она недоуменно взглянула на меня, Джон предложил помочь с переводом. Меня впечатлило то, что Джон выучил тайский. Однако, вместо того чтобы перевести мой вопрос на родной язык Санг, он громко повторил его по-английски, но со стереотипным азиатским акцентом. Я словно смотрел скетч восьмидесятых годов с участием Расса Эббота.
Прошло еще несколько месяцев. Пока муж был на работе, Санг начала изучать английский на языковых курсах для иностранцев, а также устроилась официанткой в бургер-бар, где работали студенты ее возраста. Вскоре после этого Джон обратился ко мне с жалобами на выделения из пениса и болезненные ощущения. Поскольку это главные симптомы хламидиоза, я взял мазок. Хламидии могут оставаться в организме незамеченными довольно долго, но я сомневался, что кроме Санг у Джона в последние годы кто-то был. И потом, Джон с гордостью заявлял, что Санг была девственницей, когда они поженились. Очевидно, жена ему изменяла, но разве мог я сказать об этом? Когда результаты мазка оказались положительными, я объяснил Джону, что хламидиоз – инфекция, передающаяся половым путем, и порекомендовал, чтобы Санг также пришла на прием для проведения анализов и лечения. Итак, оба пропили курс антибиотиков. Однако через некоторое время Джон снова пришел ко мне – с другой инфекцией, передающейся половым путем. Я пытался ненавязчиво намекнуть ему, что все эти инфекции берутся откуда-то со стороны, но Джон не хотел даже думать о такой возможности. Вправе ли я был вмешиваться в его личную жизнь? Джон был глуповатым и по уши влюбленным. А Санг было всего девятнадцать, и она вовсю резвилась со сверстниками. Каждую неделю я наблюдал, как разворачивается эта драма. Будь Джон моим другом, я бы наверняка хорошенько встряхнул его и заставил взглянуть правде в глаза. Но он был не другом, а очередным пациентом.
Несколько месяцев спустя Санг ушла от Джона к двадцатилетнему парню, игравшему на бас-гитаре в какой-то группе. Джон был безутешен, и в конце концов я прописал ему антидепрессанты.
– Почему вы не сказали, что она мне изменяет? – рыдал он.
Что тут ответишь? Моя задача заключалась в том, чтобы перечислить факты и надеяться, что Джон сообразит, что к чему. Возможно, стоило изложить факты более четко.
Мертвецы
Я видел множество мертвецов, но по-прежнему побаиваюсь их. Когда я работал в больнице, одной из моих обязанностей было констатировать смерть пациентов. Во время ночных дежурств я отвечал за десять, а то и более отделений, выполняя преимущественно рутинную работу и проверяя состояние больных. Помнится, однажды ночью, стоило мне прилечь (в четыре утра), как мой пейджер тут же запищал. Медсестра из гериатрического отделения сообщила, что умер один из пациентов. Смерть была неожиданной, и, пускай необходимость в проведении реанимации отсутствовала, врач должен был засвидетельствовать смерть, прежде чем тело заберут в морг.
Стояла холодная темная ночь, и я с неохотой поднялся с кровати.
– Двенадцатая палата, – сказала медсестра, когда я вошел в отделение.
Протирая спросонья глаза, я ввалился в затемненное боковое помещение. Чтобы констатировать смерть, врач должен убедиться, что пациент не дышит, его сердце не бьется, зрачки расширены и не реагируют на свет, а также отсутствует реакция на боль. Болевую реакцию обычно проверяют так: врач с силой трет костяшками пальцев по груди пациента. Это чертовски больно; мы частенько применяем этот прием на живых пациентах в отделении неотложной помощи: он пробуждает даже от глубочайшего пьяного ступора.
В комнате было темно и тихо, я остался наедине с телом, лежащим в кровати. Все еще в полудреме, я решил начать с проверки болевого рефлекса. Но едва я надавил на грудь трупа, как он подскочил, схватил меня за руку и издал душераздирающий вопль, к которому тотчас присоединился не менее громкий и не менее испуганный крик, исходивший уже от меня. В палату мгновенно влетела медсестра.
– Простите, доктор, разве я сказала «двенадцатая палата»? Я имела в виду десятую.
Холистическая ушная сера
Вероника Дэвис нечасто обращается ко мне за консультацией, так как предпочитает альтернативную медицину официальной, которую я пытаюсь практиковать. Тот факт, что она все же добралась до моего кабинета, свидетельствовал об одном: скорее всего, она в полном отчаянии, раз уж отважилась прийти на прием.
– Здравствуйте, мисс Дэвис, чем я могу вам помочь?
– Мне без разницы, что вы скажете, но я не пойду к хирургу. Я не позволю этим варварам резать меня своими орудиями пыток.
– Простите, мисс Дэвис, но я не совсем понимаю, в чем дело.
– У меня серьезная проблема с ухом, но клянусь, что не позволю отправить себя в одну из этих грязных больниц, пропитанных заразой. Только через мой труп! Я знаю свои права. Мое тело принадлежит мне, и мне решать, резать его или нет.
– Первым делом давайте просто посмотрим, что у вас с ухом? Хммм. Да тут всего лишь серная пробка.
– И что, нужна операция?
– Нет, думаю, достаточно будет закапать в ухо немного оливкового масла.
