Вокруг к тому моменту собралась большая толпа, с интересом наблюдавшая за представлением. «Скорая» в конечном итоге все-таки приехала, но толку от нее было мало. В распоряжении медиков не было практически никакого оборудования – они даже не могли провести интубацию (то есть вставить пациентке трубку в легкие, чтобы обеспечить ей возможность дышать). Да у них даже не было дефибриллятора (это устройство, которое врачи используют, чтобы с помощью разрядов электротока запустить остановившееся сердце). Они просто положили женщину на носилки, перенесли в машину «Скорой помощи» и отвезли в местную больницу, по дороге выполняя, по сути, те же самые реанимационные мероприятия, которые проводили мы.
Пляж был потрясающе красивый. Умирать я не тороплюсь, но вряд ли мне удалось бы отыскать более подходящее место для того, чтобы испустить свой последний вздох. Упасть замертво на золотисто-белом песке, после того как поплавал в кристально прозрачной воде, – неплохой способ умереть. И на месте немки я бы не хотел, чтобы какой-нибудь потный бледный англичанин в течение часа терзал мою грудь на глазах у любопытных зевак.
Подарки
Одна из пациенток начала приходить на прием дважды в неделю. Во время консультаций она садится очень близко ко мне и гладит мое колено. Она всегда целует меня на прощанье и покупает мне подарки, несмотря на все возражения. Под конец последней консультации она попыталась (безуспешно) всучить мне конверт с деньгами.
Этель девяносто три, поэтому все восприняли такое поведение как слегка экстравагантное и потешное, но не вызывающее беспокойства. Будь я молодой женщиной, к которой проявлял бы подобное внимание мужчина-пациент, все встревожились бы куда сильнее. Но действия Этель не угрожали моей личной безопасности или моему браку, так что ее заигрывания лишь забавляли администраторов и других врачей.
Если же говорить в общем, то подарки от пациентов порой ставят врачей в неловкое положение. Иногда пациенты всего лишь хотят поблагодарить врача за то, что тот постарался помочь, но мне, например, неудобно принимать подарки в таких ситуациях. Мне очень хорошо платят за то, чтобы я заботился о пациентах, так что я не должен рассчитывать на дополнительные поощрения в виде бутылки дорогого вина к Рождеству, чтобы ответственно выполнять свою работу. Короче, все неоднозначно.
Порой из-за подарков после консультации остается странный осадок. Однажды на Рождество я получил от пациента бутылку очень дорогого шампанского. Я с радостью принял ее (а затем и выпил), хотя и не ожидал ничего подобного, потому что тот пациент обращался ко мне нечасто. Две недели спустя мне прислали для заполнения документы, необходимые, чтобы выплатить этому пациенту пособие по нетрудоспособности. Он действительно долго находился на больничном, хотя я не был до конца уверен в том, что освобождение от работы ему так уж нужно. Я честно заполнил бланки, однако не мог не заподозрить, что бутылка шампанского была попыткой умаслить меня.
Мне становится особенно не по себе, когда небогатый пациент покупает мне дорогой подарок, который, в принципе не может себе позволить. При этом отказ от подарка может обидеть человека.
Одному из моих коллег пациентка завещала все имущество, хранившееся в ее доме. Он долго сомневался, принимать ли наследство, но в итоге решил распродать вещи и пожертвовать вырученные деньги на благотворительность. В конце концов ему пришлось потратить целые выходные на изучение пожитков, которые оказались сплошным хламом, и к тому же выложить две сотни фунтов, чтобы всю утварь вывезли на свалку. Вот уж радость так радость.
Не могу говорить за всех врачей, но мне в знак благодарности от пациента было бы приятно получить открытку или письмо. Каждому приятно, когда его хвалят за проделанную работу, пусть даже государство нам за нее и платит. Я не большой любитель вина, а от шоколада и вовсе толстею. Конверты с деньгами – штука опасная, поскольку могут обернуться моим увольнением. Так что открытка будет в самый раз.
Политики
Я плохо разбираюсь в экономике и, если честно, не совсем понимаю, почему так скачет процентная ставка. Больше всего меня заботит, сколько денег мне нужно отдавать за ипотеку каждый месяц. К счастью, решение по поводу процентной ставки принимает Английский банк. Это независимая организация, которая не подвержена влиянию различных политических партий или отдельных политиков и единственная задача которой – поддержание экономической стабильности в стране. Я понятия не имею, что за люди входят в состав банковского комитета. Мое воображение рисует мудрых стариков с седыми бородами, которые заседают за круглым столом, возможно, в банковском хранилище или в замке. Впрочем, где бы они ни заседали, важно, что граждане нашей страны, как правило, верят: комитет принимает верные решения, причем исключительно в интересах народа. Приятно знать, что политикам, толком не разбирающимся в экономике, не дозволено принимать рискованные решения, такие как снижение процентной ставки, с тем чтобы заработать голоса избирателей. Увы, сфере здравоохранения в этом отношении повезло гораздо меньше.
Складывается ощущение, что все недавние изменения, коснувшиеся НСЗ, внедрялись как раз для того, чтобы набрать побольше голосов, а не для улучшения качества оказываемых услуг. Эти решения были приняты политиками, которые никогда не работали в медицинских учреждениях и которые к тому же не жалуются на здоровье, из-за чего редко пользуются услугами НСЗ. Все их действия направлены на то, чтобы произвести впечатление на самых ценных избирателей. Тяжелобольные люди, как правило, не голосуют, и уж точно их голоса не определяют результаты выборов. Вот и получается, что интересы стариков и душевнобольных в расчет не берутся. Всякие же «ипохондрики» составляют куда более важную часть электората. Интересы молодых и здоровых людей с точки зрения здравоохранения наименее важны, но политикам ведь нужно как-то зарабатывать голоса. Прием больных утром в субботу, максимум четырехчасовое ожидание в отделении неотложной помощи, возможность выбрать больницу, в которую направляет терапевт, – вот наглядные примеры подобного подхода. Не то чтобы эти идеи были неудачными, просто все они были плохо продуманы и внедрены. Многие из тех, кто на самом деле трудится в сфере здравоохранения, могли бы вложить те же миллиарды фунтов стерлингов с куда большей отдачей.
Я бы предложил создать для НСЗ эквивалент Английского банка – небольшую экспертную организацию, которая, по сути, управляла бы НСЗ и помогала принимать важные решения относительно того, как лучше потратить деньги налогоплательщиков, с тем чтобы позаботиться об их здоровье. Это была бы независимая организация, которая не принадлежала бы ни к одной из конкретных политических партий и на которую не влияли бы всеобщие выборы. В ее состав могли бы войти опытные медсестры, больничные врачи, амбулаторные терапевты, менеджеры и пациенты, каждый из которых имел богатый опыт в сфере НСЗ.
Может показаться, что идея отнять у законно избранного правительства право управления британской системой здравоохранения противоречит принципам демократии, но истина в том, что наши политики – несведущие в медицине болваны, которые постоянно все портят! Будет ли новая система работать? Не знаю. Приведет ли она лишь к появлению новой группы бесполезных бюрократов? Надеюсь, что нет. Стоит ли попробовать воплотить ее в жизнь? Полагаю, что да.
