— А незаконными? — зацепилась за оброненную фразу Джолетта.
Грэм одарил ее мрачным взглядом:
— К этому я готов прибегнуть только в том случае, если буду хотя бы на девяносто процентов уверен в его причастности.
Некоторое время все задумчиво молчали, а после слово вновь взяла Ника:
— Исходя из того, что я успела узнать, померанец символизирует бессмертие и вечную жизнь. Мне кажется, в контексте предсказания он может использоваться как аллегория. Или же я все-таки права в отношении мастера, и этот запах выступает своего рода указателем. Вот только это единственная строчка, смысл которой мне удалось понять хотя бы приблизительно…
— «Когда в шар обратиться светило небесное…» Думаю, речь идет о полнолунии, — предположил Лосгар, всматриваясь в написанные на помятом листке строки.
Ника едва ли не стукнула себя по лбу, оттого что сама не сумела додуматься до такого элементарного толкования.
Пока шли коллективные размышления над второй строчкой предсказания, Джолетта расслабленно откинулась на спинку стула и, прикрыв глаза, совершенно не обращала внимания на происходящее.
Через несколько мгновений ее внезапно прозвучавший вопрос поставил всех в тупик:
— Не напомните, в честь чего в академии устраивается ежегодный осенний бал?
Ректор недоуменно на нее посмотрел, но все же ответил:
— В честь учебы и последних проводов лета.
Джолетта улыбнулась и, слегка приоткрыв глаза, произнесла:
— Проводы лета, последний танец… вам это ничего не напоминает?
Наконец поняв, что она имеет в виду, все согласились с этими выводами. Осенний бал действительно лучше всего подходил под трактовку строчки «и лето станцует последний свой танец».
С остальными строками все обстояло несколько сложнее, но Грэм, который все-таки признал, что в предсказании есть доля правды, предположил, что под «пробуждением жажды» имеется в виду иссушение. В этом контексте под «поминальным эхом» следовало понимать события, произошедшие прошлой весной, а вот фраза «взрастит померанец» по-прежнему оставалась загадкой.
— Послушайте! — внезапно воскликнула Джолетта, вновь привлекая всеобщее внимание. — Некоторое время назад, когда я работала на кухне, госпожа Лили жаловалась на долгое отсутствие Феофана. Тогда Мик упомянул, что он пошел к своему другу в научный институт…
— Повар работал с плодами померанца, а затем наведался в мастерскую друга и оставил там после себя этот въедливый запах? — выстроил логическую цепочку Грэм, проследив за ходом ее мыслей.
Ника неестественно засмеялась:
— Вы ведь это несерьезно? Феофан не может быть тем, кто использует иссушитель…
Лорд Грэм скептически заломил бровь:
— Почему нет? Нужно рассматривать все варианты, и на этот раз я вынужден согласиться с нашей леди. Старший повар в настоящий момент — наиболее подходящая кандидатура.
— Равно как и магистр Трайвол, — возразила Ника, голова которой начинала закипать. — И, помнится, Крэсбора мы все тоже считали главным подозреваемым, а на деле все оказалось совсем иначе.
После долгого и утомительного дня все чувствовали себя уставшими, время перевалило за полночь, и поэтому было принято единодушное решение отложить все вопросы на потом.
Попрощавшись у выхода из библиотеки, ректор отправился в свои комнаты, а девушек в общежитие сопровождал лорд Грэм. Они шли молча, но каждый из них думал практически об одном и том же. Ближайшее полнолуние выпадало как раз на день осеннего бала, и это было еще одним доказательством того, что предсказание Миры действительно не просто стихи. А значит, именно на ежегодном празднике, когда в академию прибудут совет магов и куча аристократов, случится нечто ужасное.
Однако, невзирая на такие пессимистичные прогнозы, Грэм намеревался положить всему конец до назначенного срока. Он всегда считал, что человек волен сам строить свою судьбу и влиять на обстоятельства, а всякого рода предсказания — это лишь один из возможных вариантов будущего.
Лорд проводил студенток прямо до их комнаты, и, когда Джолетта вошла внутрь, Ника тихо прикрыла за ней дверь, оставшись в коридоре.
— Спасибо, — произнесла она, подняв глаза на Грэма.
— За что? — удивился лорд.
Несколько мгновений Ника молча изучала его лицо, а после негромко ответила:
— За сегодняшний полет. Я… этого не забуду.
Не дожидаясь ответа, она быстро прошмыгнула в комнату, и уже в тот момент, когда между ними оказалась закрытая дверь, расслышала:
— Я тоже.
Утро во всех отношениях выдалось тяжелым, и Джолетта едва смогла заставить себя раскрыть слипающиеся глаза. Ей как никогда хотелось оказаться рядом с орущим на все общежитие будильником и со всей силы приложить его об стену. А еще лучше — лично встретиться с мастером, который его изобрел, и высказать ему все, что накопилось в душе за время таких вот пробуждений. С соседней кровати пыталась встать Ника, но утреннее притяжение перевешивало все усилия, и она не могла оторвать голову от подушки. Все-таки после суматошного дня засиживаться допоздна в библиотеке было явно не самой лучшей идеей.
Словно нарочно издеваясь над своей хозяйкой, под боком Джолетты довольно посапывал Барсик, смешно подрагивая во сне кончиками ушей. Он уютно свернулся клубочком чуть ли не в центре кровати, заставив ее всю ночь спать практически на самом краю. Когда Джолетта уже всерьез стала раздумывать над тем, чтобы избавить пару по сельскому хозяйству от своего присутствия, в дверь внезапно постучали. Сперва Джолетте показалось, что она ослышалась, но в следующее мгновение негромкий, но настойчивый стук повторился.
Смирившись с неизбежным, Джолетта вынырнула из-под одеяла и пошла открывать нежданному визитеру. К ее искреннему удивлению, на пороге комнаты оказался комендант-дворецкий, держащий в руках внушительных размеров поднос. Не дожидаясь приглашения, он вошел в комнату и, осмотревшись вокруг, бесстрастно поинтересовался:
— Куда я могу поставить завтрак?
Джолетта ошарашенно кивнула в сторону письменного стола, и Рик моментально водрузил на него свою ношу.
— С чего это вдруг нам такие привилегии? — присев на кровати, сонно поинтересовалась Ника.
— Личное распоряжение лорда Грэма, — коротко пояснил элементаль и в ту же секунду исчез, оставив после себя привычные клубы темно-фиолетового дыма.
После недолгого зависания адептки в полной мере оценили все преимущества декановской щедрости и приступили к завтраку. Сегодня повара превзошли сами себя, приготовив грушевый пирог, пряную яичницу и восхитительно хрустящую гранолу, поданную с взбитыми сливками. На подносе стояли две чашки — одна с фруктовым чаем, а другая с кофе. Глядя на последнюю, становилось понятно, кому она была предназначена, и Ника в полной мере оценила этот жест.
