На этот раз ответ не заставил себя ждать. Когда лорд заговорил, его интонация была спокойной, но Ника чувствовала, что он едва сдерживает внутреннюю злость:
— В еду, которую тебе подсунули, был добавлен яд. Предвосхищая следующий вопрос — нет, естественно, это был не Рик. Ему я велел приносить вам с Джолеттой только завтрак. Он был занят с Феофаном, но все равно успел предупредить меня. Нам повезло, что ты выпила только несколько глотков, иначе последствия могли стать необратимыми. Рик взял у лекаря нейтрализатор, и через час он должен полностью подействовать.
— А как вы узнали, какой именно яд добавлен в еду? — В голове Ники была полнейшая каша.
Грэм криво усмехнулся:
— Я думал, ты первым делом спросишь, кто именно пытался тебя отравить. Но если тебя интересуют мелочи, то существует универсальный нейтрализатор, способный растворять любой яд. Правда, действует он только в том случае, если дать его в первые минуты после отравления. Ну и еще условие — доза яда в крови должна быть минимальной.
— А…
— Вивиан Сойлежд, — угадал ее вопрос Грэм.
— А…
— А теперь мы принимаем нейтрализатор. — С этими словами Грэм взял с тумбочки флакон.
Ника попыталась сказать, что она и сама в состоянии выпить противоядие, но лорд даже слушать не стал. В очередной раз Ника ощутила себя так, словно только что проглотила огонь. Горло обожгло, и на глазах против воли снова выступили слезы.
Переждав, пока волна жара пройдет, Ника переспросила:
— Вивиан Сойледж? Она хотела меня отравить… но зачем?!
Даже в самой буйной фантазии она не могла представить, что кто-то захочет ее убить. Чтобы пойти на такой шаг, нужны как минимум веские причины, а как максимум — всепоглощающая ненависть. Ника не верила, что однокурсница могла настолько сойти с ума лишь из-за глупой ревности к декану и личной неприязни.
— А вот это мы спросим у нее самой, — жестко произнес Грэм, глаза которого ярко заблестели.
ГЛАВА 26
Нике не требовалось применять эмпатию, чтобы понять, насколько он зол. Единственное, чего она не знала наверняка, — что послужило тому причиной — очередное покушение на студентку или угроза именно ее жизни. Ника всегда старалась быть честной хотя бы по отношению к себе и вынуждена была признать, что больше склоняется ко второму варианту. Сомнительно, что лорд стал бы проявлять такую заботу о каком-то другом адепте — отпаивать противоядием и тем более тратить уйму энергии на мгновенный телепорт. Хотя Ника не знала, как выглядят порталы, она догадалась, что фиолетовая воронка, из которой появился Грэм, — одна из их разновидностей.
Через некоторое время ей стало намного лучше, голосовые связки пришли в норму, а пальцы рук перестали неметь. В то же время она ощутила неловкость из-за того, что лорду приходится с ней возиться, и, чтобы отвлечься, решила сменить тему:
— Что будет с женой Феофана?
Если до этого Грэма обуревала злость, то сейчас его охватило не меньшее по силе недоумение.
— Я все понять не могу, — проговорил он, изучая Нику долгим немигающим взглядом. — Ты обладательница железной психики, или до тебя просто не доходит, что меньше получаса назад ты могла умереть?
Ника, которая и сама поражалась собственному спокойствию, резонно заметила:
— Будет лучше, если я начну с причитаниями биться в истерике?
— Не выношу истерик, — моментально согласился Грэм. — Что касается твоего предыдущего вопроса, то с Джейн все останется по-прежнему. Разумеется, кроме незаконной подпитки чужой энергией.
— Но… она умрет? — Ника неуверенно посмотрела на лорда. — Что, если это произойдет совсем скоро? Мне кажется жестоким не дать Феофану с ней увидеться…
— Если я начну всех жалеть, то ничем хорошим это не кончится! — резко перебил ее Грэм. — И не надо на меня так смотреть, мне тоже эта ситуация не доставляет большого удовольствия. Мик может навещать мать в любое время, и этого более чем достаточно. К тому же я отправил к ней хорошего лекаря.
— А почему не дать Феофану навестить жену в сопровождении стражей?
— Пусть скажет спасибо, что сразу не отправил его в Даарон, — отрезал лорд, всем своим видом показывая, что не желает продолжать этот разговор.
— Но ведь это несправедливо! — не хотела сдаваться Ника. — Почему его действия должны рассматриваться как измена короне? Он никого не убил и ничего не украл, а к иссушению прибег не ради себя, а ради жизни близкого человека!
Все-таки не сумев сдержаться, Грэм вышел из себя:
— То, что он качал энергию для жены, его не оправдывает! Иссушитель — это всего лишь экспериментальная разработка, и то, что его действия не имели трагических последствий, является большой удачей! Ты пытаешься защищать этого повара, но, видимо, не осознаешь, что по его вине могли погибнуть двое магов! — В следующее мгновение лорд усмирил эмоции и сбавил тон: — Это дело будет передано соответствующим службам, которые примут окончательное решение. И я не вижу никакого смысла обсуждать это сейчас, тем более с тобой.
Спорить дальше Ника не стала, хотя Грэм и не сумел убедить ее до конца. Заметив, что она несколько сникла, декан примирительно добавил:
— Поверь, я прекрасно знаю, что такое потеря близких. И даже где-то ему сочувствую. Но жалости на всех не хватит. Кому-то надо быть жестким и даже жестоким. Если проявишь слабость по отношению к одному, будешь поступать так и с остальными. А при моей должности это неприемлемо.
На последние фразы Ника не обратила внимания, зацепившись за первое предложение. В этот момент ей вспомнился разговор с Дрейком, когда тот сказал, что Грэму в своей жизни пришлось настрадаться.
Даже не надеясь получить ответ, она осторожно поинтересовалась:
— Вам доводилось кого-то терять?
Грэм безразлично пожал плечами.
— Дела давно минувших дней. И вряд ли эта тема является интересным предметом для обсуждения.
— Мне было бы интересно, — все так же осторожно произнесла Ника. — Но я не настаиваю.
Ника и сама не понимала, откуда вдруг в ней возникло это желание — знать о нем больше. Оно появилось давно, еще в тот момент, когда они возвращались из научного института и любовались сумеречным городским пейзажем. Раз за разом Ника замечала, что в Грэме есть то, что он никому не показывает и прячет глубоко внутри.
— Пора принимать нейтрализатор, — уклонился от ответа лорд. — Десять минут прошли.
Его нежеланию рассказывать о своем прошлом Ника ничуть не удивилась. С одного взгляда на Грэма становилось ясно, что это не тот человек, который будет показывать кому-то свою слабость. Она понимала, что, вероятно, когда-то ему довелось пережить нечто такое, о чем сейчас больно вспоминать, пусть он в этом никогда и не признается.
