Дифференциация специальных наук, отчасти обусловленная имманентной логикой научного процесса (например, психофизика, физическая химия, механика развития, точная наука о наследственности), отчасти – экономией духовных сил исследователей и предрасположенностью дарований, со-определена вторично – но лишь вторично – не только двумя указанными выше мотивами, а еще и социологически – дифференцирующейся потребностью общества в специально обученных служащих (проповедники, учителя, старшие учителя, врачи, государственные чиновники, коммунальные служащие, хозяйственные служащие, судьи, инженеры и т. д.). Этот последний мотив дифференциации и разграничения наук скорее мешает, нежели способствует логической взаимосвязи научных теорий – одна из многих причин, по которым я считаю необходимым отделить друг от друга исследовательские и учебные учреждения, тем более «учреждения образования», более радикально, чем это раньше имело место в Германии
[218].
Особой задачей социологии является поиск форм науки и хозяйства, соответствующих отдельным историческим стадиям – начиная с примитивной магической техники, позднее дифференцировавшейся в религиозные обряды и позитивную технику (в зависимости от удачи или неудачи и от вида этих удач и неудач), вплоть до современной техники
[219]. Мне кажется, что в этой области в социологическом аспекте пока еще слишком мало сделано по сравнению с тем, что могло бы быть сделано для решения этой задачи в высоком стиле. Позволим себе заметить лишь одно: именно техника всюду изначально соединяет науку с хозяйством, знание и его динамика тем больше зависят от техники, чем менее развито само общество. Наиболее радикальные переходы, произошедшие в доступной для нашего обозрения истории, представляются мне таковыми:
1) переход от магической техники, покоящейся на допущении отдаленных пространственных и временных сил, не упорядоченных законосообразно по вторичным причинам, которыми можно овладеть просто через посредство воли, в дальнейшем, через посредство слова (заклинание и словесное суеверие), к позитивной технике вообще, прежде всего к технике изготовления оружия и к технике изготовления орудий, первоначально мало различимых между собой;
2) переход в рамках земледельческой техники от мотыжной обработки почвы в культурах матриархата к земледелию в сочетании со скотоводством (плуг) в смешанных культурах, составляющих предпосылку всего процесса образования государств (образования классов) и «политической эпохи»
[220], а в дальнейшем являющихся фундаментом всей более «высокой» цивилизации;
3) переход от преимущественно ручных и эмпирически-традиционных инструментов (и станков) к эпохе научно-рациональной техники, основанной на применении двигателей, работающих главным образом на энергии органической природы (ранний капитализм);
4) техника, начинающаяся с процесса коксования угля и извлекающая более мощную энергию из накопленной в угле энергии Солнца (развитой капитализм). Станет ли когда-нибудь техника, основанная на электрификации, и возможное техническое применение колоссальной энергии радиоактивных веществ преддверием технической эпохи, которую от эпохи угля будет отличать еще больший порядок величины, чем тот, что отделяет эпоху угля от преимущественно органической техники сжигания дерева и использования сил воды; найдется ли «замена» исчезающему углю – пока неизвестно
[221].
Не подлежит сомнению, что с границами этих стадий, которые в одинаковой мере охватывают военную технику, технику производства, технику коммуникаций и собственно научную технику, теснейшим образом связаны и наиболее важные изменения в научной картине мира. В науке довольно ясно отличаются друг от друга как параллельные этим стадиям следующие:
1) магическое воззрение первобытных людей на природу;
2) рационально-биоморфное воззрение на природу (ступень орудийной техники);
3) рационально-механическое воззрение на природу;
4) электромагнитное воззрение на природу.
На наш взгляд, техническое развитие должно отличаться от экономического развития как совершенно автономная предметная сфера «прогресса». Правда, оно в наибольшей мере включено в хозяйственное развитие, но определяется им все-таки вторично – через взаимодействие; оно включено прежде всего в развитие форм производственного предприятия. В не меньшем взаимодействии оно находится и с развитием государства – в той мере, в какой государство является формой производственного предприятия, – а также с имеющими власть корпорациями «держав» (великие державы, мировые державы) и их империалистическими устремлениями. В развитии государства, как и в развитии хозяйства, обнаруживается та же тенденция к «большому предприятию». Проходящая через всю марксистскую литературу и зародившаяся не в техницизме, а экономизме, философско-историческая идея о том, что совместное господство людей
[222] над природой автоматически сделает излишним господство человека над человеком, а тем самым – «государство» как концентрацию господства, в отличие от государства как благотворительной организации, при ближайшем рассмотрении не выдерживает критики
[223].
