Все, что случилось тогда, на втором курсе, казалось обязательным пунктом – у человека должны были быть отношения, вот они у нее и были. О замужестве думать не хотелось, Мила не представляла себя сидящей дома и занимающейся хозяйством. О детях тоже мыслей не было – она себе казалась очень несовершенной и безответственной. «Мне нельзя доверять детей. Я не справлюсь», – думала она, глядя на однокурсниц и подруг, которые уже нянчили младенцев.
Окончание института является большей вехой, чем окончание школы. С получением диплома заканчивается самая приятная, почти безответственная пора – пора обучения. Затем наступает тот самый момент выбора, который зависит от зрелости человека. Кто-то идет опять учиться – это намного проще, чем начинать карьеру. Кто-то окунается с головой в работу и уже не оставляет себе времени для жизни. Кто-то создает семью и пытается успеть все разом. Мила выбрала второй путь – она пошла работать, чтобы через некоторое время заняться наукой.
Самостоятельность, которая была основана на убеждении в собственной непривлекательности и в стремлении ни от кого не зависеть, дала удивительные плоды. Мила стала равной среди зрелых и опытных в профессиональном смысле мужчин. Ее внешность перестала иметь значение очень быстро, ее знания и упорство были оценены по достоинству, и она была принята в круг избранных – в общество людей, для которых мир существовал в одном измерении. Исключительно научном. Эти люди понимали друг друга с полуслова, они не признавали чужаков и ради науки вычеркивали из своей жизни то, что для иных казалось важным. Мила обожала этот мир, если, конечно, слово «обожала» могло быть применимо к ней. Ее чувства были спокойными, похожими на рассуждения. Точнее было бы сказать, что уже очень скоро она не представляла иной жизни.
В профессора Степанова, руководителя лаборатории, Мила влюбилась за его принципиальную позицию по вопросу о методах исследования холодных планет. Влюбилась она как-то быстро, и так же быстро ее влюбленность стала достоянием общественности. Мила не умела скрывать чувств, у нее по-прежнему не было нужного опыта. Она, сама того не замечая, ходила по пятам за профессором, наливала ему чай, даже когда он об этом не просил, подкладывала кусочки побольше, когда ели торт, ругалась на тех, кто открывал окна – у профессора Степанова было слабое горло. Но самое главное, она полностью поддерживала его по всем спорным научным вопросам. Она пересмотрела свои взгляды, задушила в себе сомнения, отреклась от собственных доводов и стала его верным последователем. Нельзя сказать, что речь шла о вопросах, которые могли повлиять на науку в целом, но в масштабах лаборатории они были важны.
Впрочем, вся эта внутренняя борьба для остальных прошла незамеченной, а вот о том, что женатый и солидный профессор встречается с молодым специалистом, узнали все. И жена профессора. Опять между Милой и ее любовью встала астрономия. И опять Мила выбрала астрономию. Она осталась в лаборатории Степанова, но прекратила с ним все отношения. Она выполнила то, о чем ее умоляла степановская жена, она приложила максимум усилий, чтобы не обиделся сам Степанов на ее резкое охлаждение, и все это она сделала ради астрономии. Не было в Москве, по ее разумению, лучше места, чем эта лаборатория – работать она хотела только здесь.
Каждой женщине определен свой вид одиночества. И сроки его тоже разные. И каждая женщина вольна распорядиться этим временем как пожелает. Мила решила с ним подружиться. Она решила, что попытки выбрать другую жизнь приводят только к неудобству и разочарованиям. Пережив историю со Степановым, она успокоилась и вернулась в науку.
Появление Ильи было внезапным, словно в сплошной густой облачности мелькнуло небо. И Мила обрадовалась произошедшему. Она, казалось, была готова к нему, а потому так легко и просто пошла на сближение. Только Илья даже не догадывался, что за этой легкостью стоит боязнь чего-то сложного, отвлекающего от работы, от привычного жизненного ритма. Это потом она влюбилась в него, очередной раз поверив в то, что прочные отношения для нее возможны. «А ведь зря. Невозможны такие отношения. И не надо себя обманывать. И его мать надо было успокоить. Жалко ее», – думала Мила.
Сидя в самолете и размышляя о том, что как ни крути, а одиночество – это ее судьба, Мила уже подвела черту: Илья исчезнет из ее жизни, она благодарна за случившееся, и теперь ей дан еще один большой отрезок времени для самого главного и нужного дела – для науки. «А потом, не скоро, будет еще один Илья. Только другой. И он тоже как-нибудь исчезнет. И я опять останусь одна. И ничего ужасного нет в том, что у меня жизнь складывается именно так», – подумала она и пристегнула ремни. Самолет шел на посадку. Внизу сквозь кусочки тумана выглянули цветные поля. «Неужели тюльпаны?! Так много и такие разные», – подумала Мила и обрадовалась. В ее жизни произошло самое настоящее приключение. А она это поняла только сейчас.
Девушка из туристического агентства, где Мила оформляла поездку, оказалась опытной. Именно она настояла на том, чтобы Милу встретили в аэропорту и доставили в отель. «Зачем вам ломать голову, искать место, ждать, чтобы вас кто-то встретил? У нас есть услуга, и представитель в Голландии вам организует такси до отеля. Устроитесь и сделаете все необходимые звонки». Мила вспомнила эти слова, когда вышла с чемоданом и оказалась в гуще людей в незнакомом аэропорту Схипхол. Воздух сотрясали разноязычные возгласы, обилие указателей кружили голову. Кто-то спешил на стоянку такси, кто-то на железнодорожный экспресс, который доставлял пассажиров на Центральный вокзал. Поначалу Мила растерянно бродила с чемоданом от одного выхода до другого, но, когда нашла табличку со своей фамилией, успокоилась. Улыбнувшись таксисту и произнеся приветствие, она устроилась на заднем сиденье и приготовилась к долгому путешествию – все та же сотрудница туристического агентства рассказала ей, что аэропорт находится почти за городом, а отель располагается чуть ли не в центре. Мила разглядывала пригород, больше похожий на городской микрорайон, потом увидела канал, второй, третий, и наконец водитель остановил машину у дверей небольшого старинного дома.
– Пожалуйста, – произнес он по-английски.
Она машинально посмотрела на часы – ей показалось, что поездка длилась не более семи-десяти минут. «Какой же это пригород – это был, наверное, город!» – подумала она и вошла в холл отеля.
Мила с облегчением обнаружила, что отель совсем небольшой. «Людей немного, шума не будет, и внимание я не привлеку», – подумала она. Плохое знание английского было большим неудобством – Мила знала только самые простые фразы и с ужасом думала, что будет, если к ней кто-нибудь обратится. Но к удивлению, в отеле ее оформили быстро, выдали ключ, и она поднялась на третий этаж. Небольшой стандартный номер привел ее в восторг. Она распаковала чемодан, повесила одежду в шкаф, приняла душ и, растянувшись на огромной двуспальной кровати, стала щелкать телевизионным пультом. Через пятнадцать минут она поймала себя на мысли, что такого ничегонеделания у нее давно не было. Дома, в Москве, любая минута была подчинена строгому графику, в котором телевизору практически не было места. «Будем считать, что это отпуск. В сочетании с небольшим делом, – решила она про себя и тут же спохватилась: – Надо звонить нотариусу!»
