– Варвара Петровна, это я! Прямо с самолета, – прокричала Мила и вошла в квартиру.
Варвара Петровна сидела на своем любимом месте – в старом продырявленном кресле. В доме, как всегда, царил порядок. Мила вдруг обратила внимание, что провода больше не свисают с потолка, и плинтус прибит к полу, и кран на кухне не капает.
– Что это? Неужели из ЖЭКа приходили и все сделали? – удивилась Мила.
– Да, вы же, Милочка, нажаловались там. Вот они и пришли.
– Долго тянули, но слава богу, что все сделали. А я устала – дорога у меня была длинная. – Мила разделась, прошла в комнату и села на диван.
– Отдыхай. Тебе надо было сначала к себе, выспаться, а потом ко мне, – проговорила Варвара Петровна, но Мила видела, что это лукавство.
– Нет, нет, дела важнее! – Мила достала из сумки большую папку. – Вот давайте с вами во всем разберемся. Это – чеки, квитанции и расписки. Надо сказать, что расписки еле выпросила у них – там это не очень распространено. Нотариус мне помог. Он объяснил, что это для отчетности. Варвара Петровна, я продала все, включая дом. Даже сама не ожидала, что из меня торгаш получится. Вот договор о купле-продаже. Он подписан мной на основании доверенности, которую вы мне оформили. На ваш счет деньги поступят через несколько дней. Счет в договоре мы указали ваш, сбербанковский. Налоги вам придется платить – все-таки это наследство. Но все равно сумма выйдет приличная. Варвара Петровна, если захотите, вы сможете сделать ремонт в квартире хороший. Чтобы все удобно было. И все равно деньги еще останутся. – Мила перевела дух.
– Спасибо тебе, Мила. Спасибо. – Варвара Петровна перебирала бумаги, которые ей отдала Мила.
– А вот это наличные. – Мила положила на стол пачку купюр. Это деньги, вырученные за мебель, картины, статуэтки, лампы. Я бы ничего из этого не довезла в Москву. Вадим Сорокко оставил все бумаги в прекрасном состоянии, поэтому с наследством не возникло никаких вопросов.
– Узнаю Вадима. – Варвара Петровна улыбнулась. – Он всегда был таким. Все учитывал, все просчитывал. Он, с одной стороны, был сомневающимся… а с другой – все делал правильно, очень четко. Его беда в этом и была – он очень долго все обдумывал.
Мила промолчала. Она понимала, что сейчас не надо ничего говорить – пусть выскажется Варвара Петровна.
– Мила, а как у него в доме? – спросила она. – И вообще какой это был дом? Ты говоришь, сад был? Жаль, что я этого не увидела. Мне очень интересно, как он жил.
– Дом хороший. Маленький и уютный. Он жил в нем один. – Мила улыбнулась.
Она вдруг представила, что чувствует сейчас эта женщина. Умер человек, который был в нее долгое время влюблен. Они не виделись много лет, они проживали свои жизни вдалеке друг от друга, даже не мечтая о встрече.
– Я подумала, что вам будет это интересно, я сфотографировала дом. Вот, смотрите. Это прихожая. Это гостиная, это кухня. Я еще сфотографировала лестницу, винтовую. Она ведет на второй этаж – там была спальня. Она вся бело-голубая – и ковер на полу, и покрывало, и подушки. Варвара Петровна, берите эти снимки – вы сможете их разглядеть не торопясь.
– Спасибо. – Варвара Петровна, нацепив на нос очки, не отрывалась от фотографий.
– Не за что. Еще я вам привезла вещи, которые он не велел продавать, а просил оставить вам. Вот здесь его письма. Я их прочитала – иначе было непонятно, что с ними делать. Мне было не очень удобно, но меня извиняет то, что ни одно из писем не было отправлено. Словно он писал сам себе.
– Такое бывает. И со мной это происходило тоже. Однажды. Потом как-то я сама все перечитала, порвала и выбросила.
– Отчего же порвали?
– Неудобно стало. Подумала, вдруг, кто найдет. Не поймут.
– Жалеете?
– Иногда.
– Еще здесь в пакете разные мелочи. Они лежали в его письменном столе, и была записка «Передать наследникам». Я не очень понимаю, что это. Может, вам будет ясно.
Мила положила на колени Варвары Петровны пакет, в котором были брелок с мягкой игрушкой, старый браслет из витой медной проволочки, книжка о собаках и еще пара каких-то пустяков.
Варвара Петровна улыбнулась:
– Я-то знаю, что это такое, – это все оттуда, из тех времен. Когда мы были даже не молодыми, а маленькими. Мне сейчас кажется, что все это было сто лет назад.
– Послушайте, почему же вы не переписывались хотя бы?! Ведь все это можно было делать еще с конца девяностых. И поехать к нему можно было! Почему вы так расстались?!
– Смысла нет пояснять, – коротко ответила Варвара Петровна.
– Варвара Петровна, тут еще есть дневник. Большая толстая тетрадь. Я ее тоже привезла. Куда положить?
– Давай сюда. Неужели это его дневник? – Варвара Петровна удивилась. – Как это не похоже на него.
– Он жил в другой стране. Может, возникла необходимость. – Мила пожала плечами. – Варвара Петровна, я поеду к себе. Мне выспаться надо. Если что – звоните.
Мила оделась, подхватила чемодан и вышла из квартиры.
Проснулась она от звонка. Ей показалось, что все происходит во сне – и настойчивый звонок, и ее промедление, нежелание ответить. Наконец она пересилила себя:
– Да, Варвара Петровна, слушаю!
Но на том конце мужской голос произнес:
– Это совсем не Варвара Петровна, это – Илья!
– Ох, прости! – Вот теперь Мила проснулась окончательно. – Здравствуй! Я только вчера прилетела. Я думала, ты дождешься меня. Я очень соскучилась и хочу встретиться.
– Я тоже… – ответил Илья.
Мила повесила трубку и стала быстро собираться. Она отсутствовала довольно долго и так глубоко вникла в чужие жизни, что совсем забыла про свою. Мила вдруг ощутила прилив радости – у нее в жизни все очень ясно. У нее нет сложностей, угрызений совести, и ни перед кем не надо виниться. Глядя в зеркало и причесываясь, Мила улыбнулась сама себе: «А главное, у меня есть Илья!» Они встретились с Ильей у ее подъезда, и он довез ее до метро. У них было полтора часа на то, чтобы выяснить отношения и понять, что они нужны друг другу. Однако Илья сказал, что сегодня вечером еще не сможет к ней приехать. Через пару дней, когда он сумеет подготовить мать.
На работе Милу встретили с радостью. Мила с удовольствием окунулась в дела, по которым за время путешествия в Амстердам очень соскучилась. «Как хорошо! Хорошо заниматься тем, что любишь, что умеешь! Как хорошо, когда вокруг простые и ясные отношения!» В этот первый после отпуска рабочий день она вернулась домой поздно и свалилась замертво: накопившееся напряжение, усталость от дороги и вопросы, к которым пришлось вернуться на работе, – все это ее вымотало. Утро следующего дня началось точно в такой же суете сборов. Мила выскочила из дома и уже добежала до метро, когда вдруг вспомнила, что Варвара Петровна не звонила ей ни вчера вечером, ни сегодня утром, хотя это и входило в число ее привычек. «Что это значит? Может, плохо себя чувствует? Может, мне надо было зайти к ней?» Мила остановилась прямо у входа в метро, перегораживая путь спешащим пассажирам. Ее толкнули, потом закрутили на месте, она поддалась общему потоку и спустилась под землю. Там уже почти машинально она добралась до работы. Этот день не был таким безоблачным и радостным – что бы Мила ни делала, из головы не выходила Варвара Петровна. К тому же ее домашний телефон не отвечал.
