– Я думал, ты сегодня у себя в школе будешь, – заметил Лукин, обращаясь к вновь прибывшему приятелю.
– Был ровно двадцать минут, – ответил тот смеясь.
Вошедшего звали Вадим, и он до странности был похож на друга. Тоже высокий – приятный лицом, но смуглый и с темными волосами. Он казался вечно загоревшим. Друг Анатолия Лукина был его ровесником, жил неподалеку, но в школу ездил на Садовую-Кудринскую. Там он углубленно изучал сразу два языка – английский и немецкий.
Приятели сели на длинную скамью, которая стояла вдоль стены и, пока вечер не начался, болтали о пустяках. Когда наступила пауза, Лукин спросил:
– Твоя Тамара тебя поздравила?
– С чего это она моя?! Не моя она вовсе! – ответил Вадим.
– Сам же говорил, что она бегает за тобой. – Лукин покраснел, произнося это.
– Я сказал, что она цепляется ко мне. – Вадим засмеялся.
– Какая разница. Я думал, ты сегодня там будешь, у себя в школе.
– Нет. Скучно. – Друг пожал плечами.
– А здесь весело? – Лукин хмыкнул.
– Тебе жаль, что я приехал? – Вадим в упор посмотрел на друга.
– Фигню говоришь, я просто спросил. – Лукин еще больше смутился. И стало ясно, что ему был неприятен приезд друга.
– А Тамарку я Восьмого марта тоже поздравлю, – равнодушно бросил Вадим.
– Она будет рада, – осторожно предположил Лукин.
– Ну и что. Она мне – не очень. Ну, в общем, так себе. – Вадим кого-то искал в зале взглядом. Лукин это заметил и расстроился еще больше. Он попытался отвлечь Вадима разговорами о занятиях, о новой книге, хоккейном матче, который вчера показывали по телевизору, но приятель его не слушал и по-прежнему смотрел в сторону девочек.
– Что это они так галдят? Что-то там случилось? – спросил Вадим, улыбаясь.
А между тем девочки всерьез переполошились.
– Девчонки, что делать?! Для Вадима нет подарка! Как мы забыли, что он к Лукину придет? И поздно уже! Не придумаешь ничего! – Староста Любарская громким шепотом забила тревогу. Одноклассницы подхватили панику.
– Да, неудобно. – Старшенькая закончила нарезать белые салфетки и прислушалась к разговорам о подарке. – Может, какую-нибудь безделушку найти в классе?
– Не надо. – Младшенькая вдруг вмешалась в разговор. – У меня есть одна вещь. Брелок с маленькой меховой игрушкой. Папе подарили, а папа – мне. Но я ключи на нем не ношу. Он совершенно новый. Давайте его подарим?
– Молодец, вот это дело! – Любарская с важным видом похвалила Младшенькую. – Вот, кстати, сама и подаришь. А то у нас все мальчишки расписаны. Каждая дарит кому-то подарок и читает шутливые четверостишия.
– А у меня нет стихов. Что же я этому вашему Вадиму буду читать?
– «Бородино» Лермонтова прочитаешь, тоже хорошо, – пошутил кто-то. – Девочки, надо начинать, а то потанцевать не успеем.
Любарская захлопала в ладоши, привлекая внимание и усмиряя зал.
– Мы начинаем наш вечер, посвященный празднику. Сейчас мы поздравим наших дорогих защитников и преподнесем им скромные подарки. Затем начнутся танцы, а кто любит сладкое и вкусное – просим попробовать наше угощение. Все сделано нашими девочками.
Раздались аплодисменты, один из мальчиков захихикал, его пихнули в бок, он упал, и началась кутерьма со смехом и шутками. И стало ясно, что весь график мероприятия нарушен, что можно сразу же начинать есть печенье, пить компот и переходить к танцам.
– Я тебя поздравляю, Лукин, – произнесла Старшенькая, вручая ему плюшевого уродца. – Будь сильным и честным защитником Родины.
– Спасибо. – Лукин взял невнятное существо, посмотрел на него и положил в карман, а потом спросил: – Танцевать хочешь?
Вадим Сорокко и Толя Лукин дружили с раннего детства, еще с тех времен, когда малышами до посинения возились в снегу.
– Вы знаете, он в таком виде приходит с горки, что штаны можно в угол ставить. Они все обледенелые! Сколько раз я просила: «Гуляй спокойно, как все дети!» – жаловалась одна мама другой.
– Это им только пять лет, что же дальше будет?! – кивала в ответ другая. – Совершенно неуправляемые, никого не слушаются!
Мамы немного преувеличивали – мальчики были ровно такими, какими им положено было быть в этом возрасте. И, что важно, между ними никогда не было стычек. А уж если они дрались, то никто об этом не знал – они никогда не жаловались друг на друга. Окружающие их принимали за братьев – они были очень похожи. Рост, комплекция, форма носа, глаза – сходство было во всем, кроме цвета волос и оттенка кожи, – Лукин имел белые, словно льняные волосы, Вадим был брюнетом. Разница имелась и в социальном положении – семья Лукина, по выражению его же мамы, была попроще. «У Сорокко все так затейливо! У них бульон – это консоме!» – иронизировала она, но это совершенно не мешало хорошим соседским отношениям. Более того, родители Вадима старались сделать так, чтобы ребята были всегда вместе – на каникулах их отправляли на море, зимой они с отцом Вадима ходили на лыжах, летом – за грибами. В результате всего этого Сорокко и Лукин стали друзьями не разлей вода.
Однажды, когда Толе было десять лет, он нашел старую монетку. Монетка была истерта, к тому же по ней проехался трамвай. Разобрать, что на ней изображено, практически было невозможно. Но Толя монетку не выбросил, а принес домой и показал отцу. Отец отложил в сторону кроссворд и дал волю своему воображению и фантазии. Усадив сына перед собой, он рассказал ему о людях, которые когда-то жили на территории московских земель, о том, как они учились торговать, печь хлеб, строить дома и делать оружие. Отец Толи по памяти начертил древние границы Московского княжества, объяснил, что такое междоусобица и как обстояли дела с богами. Увлекшись, он изложил десятилетнему сыну содержание одной нашумевшей статьи из журнала «Наука и жизнь», которую в свое время обсуждали все образованные люди.
– Понимаешь, до прихода татаро-монгольского ига Русь была уже очень сильным и развитым государством. Был не только свой язык, а для народа это очень важно, но были сильные города с каменными домами. И крыши у них были не соломенные, а крытые черепицей. Уже были университеты, была армия, производили много всего и торговали со всеми соседями.
Толя это слушал открыв рот, а потом задал вопрос:
– А когда пришел хан Батый?
Его потряс рассказ отца, и еще большее впечатление произвела жестокость, с которой захватчики расправились с такой сильной страной.
– Понимаешь, Орда была не то чтобы сильной, она была многочисленной. А у нас всегда людей было не очень много. Ну и конечно, в рабство уводили, убивали. Вот, очень может быть, этой монеткой и расплачивались в те далекие времена.
Отец очень увлекся, рассказывая сыну об истории московских земель. Он что-то приукрасил, что-то добавил, где-то сгустил краски. Толя был ошеломлен услышанным. Они, конечно же, изучали в школе историю, но после рассказов отца мальчик всерьез заинтересовался предметом. В десять лет особенно много о Древней Руси не почитаешь, но он записался в библиотеку, старался брать доступные книжки, участвовал в исторических олимпиадах. Вскоре вся школа знала о его увлечении. О чем бы ни заходила речь, если рядом оказывался Толя Лукин, все сводилось с русичам, вятичам и прочей Киевской Руси. Учительница истории, раздраженная неуемным любопытством ученика Лукина, его стремлением высказаться, дополнить, добавить, а то и поправить ее, педагога, вызвала однажды в школу родителей и намекнула на некоторую одержимость их сына данной темой.
