– Здравствуйте, очень рада, что вы сегодня все успели сделать. – Зоя сделала шаг навстречу и протянула руку Гранину: – Надеюсь, что Антону поможет программа, а Анечку мы обследуем и убедимся, что ей не страшны апельсины, цветущие тополя и кошки.
– Почему – кошки? – глупо спросил Гранин.
– Зоя Петровна перечислила самые сильные и самые распространенные аллергены, – пояснила Касьянова.
…Когда-то Гранина подвела телефонная связь. Он попался на том, что в то время, когда большинство сотрудников управления собрались в огромном конференц-зале на концерт, посвященный Дню военно-морского флота, Алексей Гранин с комфортом расположился в своем кабинете, чтобы поговорить по телефону с девушкой Наташей. Наташа работала в одном из учреждений их системы, а Гранин, вернувшийся из плавания, решил возобновить давнее знакомство. Разговаривать с дамами Гранин умел и любил – речь его была ласковой, почти интимной. На эту удочку попадались все без исключения.
Его жена Татьяна, окинув взглядом зал, мужа не обнаружила и пошла его искать. Никаких подозрений у нее не было – она только хотела попросить его съездить в химчистку – все равно концерт не смотрит. Но, войдя в его кабинет, она услышала то, что ее расстроило очень сильно. Более того, она поняла, что дама, с которой беседует ее муж, имеет с ним отношения весьма близкие. За узкой дверью стенного шкафа Татьяна оставалась очень долго – она слышала все, вплоть до интимных комплиментов и намеков на возможный совместный отпуск. Татьяна не стала прерывать мужа, она покинула кабинет незаметно и стала следить за Граниным. Нужны были доказательства. Неопровержимые, железные. Такие, приведя которые можно было потребовать от мужа полной капитуляции. Татьяна понимала, что развод невозможен – карьера Гранина увлекала не меньше женщин. Но раз и навсегда прекратить его похождения – это стало Татьяниной задачей номер один.
С тех пор в их семье изменилось многое, но остались прежними подозрение и ревность. И еще предвзятое отношение к телефону. Татьяна сама покупала мужу телефоны и симки к ним, регистрируя все на свое имя. Делалось это под предлогом подарков, но при желании она всегда могла заказать детализацию счета и проверить, с каких телефонов чаще всего звонят мужу. Когда появилась мода на анонимные номера, ситуация в семье только ухудшилась. Стоило только позвонить кому-нибудь с неопределяемым номером, Татьяна сразу же приписывала мужу разговор с любовницей. Гранин стоически выдерживал все эти нападки. Он понимал, что когда-то был виноват перед женой, что довел ее до истерических приступов и поставил семью на грань развала, а потому терпеливо сносил заслуженную кару. Еще он был достаточно флегматичен – ему было лень препираться. Он знал, что больше чем на скандал жена не отважится, а потому пережидал бурю, даже не изменяя выражения глаз и тембра голоса.
Встреча с Зоей эту устоявшуюся схему несколько пошатнула. Гранин сильно влюбился сам, а также понял, что влюбленная женщина очень изобретательна, полна сил и готова к борьбе. «Ах, как она хороша, как она соблазнительна, какая добрая энергия в ней!» – думал он и… жаловался Абрикосовой:
– Они могут засечь наши разговоры.
Зоя давно не обращала внимания на это лакейское «они» вместо «она». Зоя вдруг поняла, что жена действительно может помешать их отношениям только лишь слежкой за их разговорами. Стоит ей узнать частоту и продолжительность разговоров – и все станет понятно. Гранина возьмут «под стражу» – и прощай свидания. Зоя размышляла ровно ночь. Утром она купила самый простой телефон, вручила его возлюбленному, и уже в обед Гранин набрал ей совершенно безбоязненно.
– Теперь они могут заказывать детализацию звонков сколько душе угодно! Комар носа не подточит! – Гранин радовался как ребенок.
Зое было приятно, что ему важны разговоры с ней, но было что-то жалкое в его боязни жены и несообразительности. Еще было что-то подозрительное в том, что он готов взвалить на женщину решение проблем и вполне уверен, что так и должно быть. В период их внезапного расставания Зоя часто думала: «Интересно, что с телефоном, который я ему купила? Почему он не отвечает? Может, выбросил?» И Зое становилось обидно.
Сейчас в кабинете Касьяновой они оба почувствовали себя актерами. Надо было доиграть сцену, ведь зрителями были и дети.
– Спасибо большое вам, Зоя… – Гранин сделал паузу, – Петровна.
– Не стоит благодарности, – нейтрально-доброжелательно сказала Зоя. – Надеюсь, что это поможет Антону и Анне. Кстати, если я не ошибаюсь, мы лечили ваши собачьи шрамы.
Дети при этих словах рассмеялись. Им было приятно, что все знают, как отец спас несчастную собачку, как он пострадал при этом. В этом поступке виделось не только геройство, но и какой-то ребяческий азарт, лихость.
– Да, досталось тогда тебе. – Аня на секунду прижалась к отцу.
Антон только улыбался. Касьянова ничего не понимала.
– Ой, мы мешаем, сейчас же прием здесь! Извините, и спасибо за все! – Зоя улыбнулась аллергологу, а обращаясь к Граниным, произнесла: – Пойдемте ко мне, я отдам Антону его процедурный лист. Он может понадобиться в будущем.
Все вышли из кабинета. Зоя, не обращая внимания, громко и весело переговаривалась с детьми, Гранин шел чуть отстав.
– Вот твои назначения, не потеряй. И приходи к нам. Если что, поможем. Телефон мой у тебя есть, звони без всякого. Даже если заранее не записан, понимаю, у тебя сейчас столько уроков! – Зоя ласково улыбнулась Антону и обратилась к Ане: – Счастливо тебе. Учи свои программы и имей в виду, что всегда можно все изменить! В этом вся прелесть взрослой жизни.
Девушка улыбнулась. Наконец-то ее лицо не выглядело настороженно. Скорее всего, все дело было в отце, который стоял рядом.
– Ребята, идите, я сейчас догоню, узнаю насчет себя. А то вы здесь лечитесь, а я что-то про себя совсем забыл! – Гранин натужно улыбнулся.
– Что же вы хотели у нас сделать? – Зоя лукаво посмотрела на Алексея Александровича.
– Ничего, – вздохнул Гранин. – Я даже не знаю, как начать разговор. Хотя мне непонятно, как Антон оказался у тебя на приеме.
– Все вопросы в терапевтическое отделение. Если тебе что-то не нравится – можешь написать жалобу. – Зоя перестала улыбаться.
– Я не в этом смысле…
– Слушай, Алексей, я не хочу ничего выяснять! Мне совершенно все равно, что ты там думаешь и собираешься делать. Ко мне направили твоего ребенка. Абсолютно больного. Запущенного. Как вы только могли его в школу отпускать в таком виде?! Я его направила к аллергологу. Знаешь, потом отвечать за неправильное лечение тоже не хочется! Понимаешь, при аллергиях прогревания противопоказаны, отеки могут усилиться. Ну а Касьянова взяла все в свои руки, только просила меня помочь.
– Но, как я понял, ты же все устроила…
– Ой, это так, одни разговоры! Без влияния лучшего московского аллерголога вряд ли бы там что получилось. Касьянова вес имеет, к ней прислушиваются, она всем нужна. Ты и представить не можешь, сколько аллергиков и астматиков!
