Полина повесила трубку, а Алла похолодела. Судя по реакции Полины, разоблачения не избежать. А еще к страху примешивались унижение и злость – Полина так спокойно и так метко поставила ее на место. «И за смешную ты ответишь, и за подлую». – Алла пыталась себя еще больше разозлить. Однако в душе ее поселился страх. Она боялась, что Костя не простит ей этой выходки. И сейчас, при его появлении, Алла подчеркнуто внимательно стала просматривать бумаги, почти не отвлекаясь на разговоры. Костя это заметил. «И здесь что-то не слава богу! Ну, мне некогда женские ребусы разгадывать», – подумал он и пошел отчитываться о командировке. В конце рабочего дня Алла подкараулила Костю у выхода:
– Мне поговорить надо с тобой.
– Поговори! Я всегда рад тебя слышать. – Костя улыбнулся. – Хоть здесь наконец что-то прояснится.
– Мне Полина звонила, скандал закатила, кричала, оскорбляла. – Алла шмыгнула носом.
– А по какому поводу? – Костя спросил и понял, что сморозил глупость.
– Ты что – не понимаешь? Она все узнала и теперь сживет меня со свету. Я боюсь.
Алла решила повести себя так, чтобы Костя был вынужден встать на защиту слабой, обиженной женщины. Словно виновата Полина, а не Алла. И это Полина разбивает семью, а не она. Дальнейший разговор Алла повела, вытащив носовой платок, размазывая тушь и вздрагивая плечами. Косте ничего не оставалось делать, как утешать, успокаивать и ободрять спутницу. Проводив Аллу почти до ее подъезда, Костя решил, что заходить к ней сегодня не будет. Эта история его и напугала, и огорчила. Меньше всего Костя любил так называемые «житейские коллизии». Именно поэтому он старался не врать и не иметь тайн. Роман с Аллой все больше походил на тайное ночное обжорство у холодильника – процесс был приятен, а послевкусие – дурное. Разбираться в истории со звонками было уже выше Костиных сил. Выяснять отношения он не любил и не умел. В те редкие минуты, когда они с Полиной ссорились, Костя обычно отмалчивался, а потом уединялся с книжкой в спальне. Полина «остывала» на кухне, погрузившись в приготовление нового сложного блюда.
Сейчас Костя понимал, что самым правильным было бы поговорить с женой. И пусть этот разговор выльется в грандиозный семейный скандал, но зато потом… Вот что будет потом? Теперь, когда уже почти забылись все волнующие моменты зарождающегося романа, теперь, когда Костя все чаще переносил, а то и вовсе отменял свидания, возможная реакция Полины его пугала. И как самый настоящий мужчина, он в глубине души надеялся, что все образуется само собой.
Полина была дома, она готовила ужин, вернее, разогревала обед. Когда Костя вошел в дом, она только на минуту вышла в прихожую:
– Привет, вовремя, все уже готово.
Костя прошел на кухню, в которой пахло жареным мясом и скандалом. Костя восхищенно поцокал языком, зачем-то поправил скатерть и попытался помочь Полине. Но та отобрала у него хлеб, хлебницу и нож. Сама порезала буханку, поставила на стол тарелки. Все это она делала молча, но без злости. Костя походил вокруг стола. Он абсолютно не знал, как выйти на разговор. Жена же, накрыв стол, села на свое место, налила себе сок и, пододвинув к Косте тарелку с мясом, стала расспрашивать о командировке. Он обрадовался, оживился и стал рассказывать о своих приключениях в Киеве. Полина слушала его, смеялась, меняла тарелки, разрезала пирог и все ждала, когда муж наконец перестанет шутить и произнесет то, что так ей хотелось услышать.
Такой легкий, бездумный роман превратился в головную боль и тихие скандалы. Счастье, что мужчины не склонны анализировать свою личную жизнь. В противном случае Костя бы сейчас рвал на себе волосы. Ничего, кроме проблем, ему это не принесло. Да, очень лестно, когда молодая женщина признается в любви, приятно пережить начало романа, а потом… А что потом с этим делать? Совсем некстати Костя вспомнил, как Алла, лежа в постели, осторожно сказала: «Хорошо, что у нас сыновья. Они могут стать друзьями». Тогда он на это не обратил внимания, мол, типичные дамские фантазии. Теперь ему пришло в голову, что никаких фантазий в голове у Аллы не было, а были планы… «Ну, влюблена-то она была, это сразу заметно…» – Способности мужчин по части самообольщения безграничны. В этот вечер Полина легла спать рано, обойдясь без демаршей типа: «Я тебе постелила на диване!» Костя просидел на кухне полночи – он курил и думал, что давно надо было закончить историю с Аллой, что в последние месяцы отношения стали немного вымученные и что теперь, после этой истории, как-то очень неловко перед обеими женщинами. Завтра же, завтра он поговорит с Аллой. Надо будет постараться и все-таки объясниться с Полиной, чего бы это ему ни стоило. Докурив и допив крепкий чай, Костя пошел в спальню. Полина спала на боку, по своей смешной привычке укутавшись под подбородок, но совершенно обнажив спину. Костя осторожно, чтобы не разбудить, поправил одеяло, разделся и лег рядом. Сейчас он был благодарен, что супруга обошлась без пошлостей вроде собирания чемоданов, выбрасывания из шкафа рубашек и истерик: «Всю молодость тебе, сволочь, отдала!» Костя вздохнул, обнял жену и, вдохнув родной запах, почти счастливо заснул. Для него история с Аллой как-то сама собой почти закончилась, а его счастливая жизнь с Полиной продолжалась. Чему он был несказанно рад.
Глава 6
Шеф Полины, Олег, задумавший уйти из газеты и создать свою рекламное агентство, сделал ей предложение стать партнером. Она согласилась – времена требовали решений, неожиданных и рискованных. Очень быстро стало ясно, что самое главное качество, которое ей понадобится на новом месте, – это дипломатичность. Расхождение во взглядах на ведение дел было почти во всем. Полина была человеком немного авантюрным, любила рисковать, но при этом с подчиненными старалась быть мягкой и демократичной. Шеф же терпеть не мог риск и, будь его воля, установил бы в офисе жесточайшую диктатуру. За пятиминутное опоздание он был способен урезать половину зарплаты. А Полина предпочитала советоваться по всем вопросам с сотрудниками, узнавать их мнение, чтобы люди понимали, что от них тоже многое зависит, в первую очередь их зарплата. «Диктатура и инициатива – несовместимые вещи!» – эту фразу она не уставала повторять шефу, когда тот жаловался на пассивность подчиненных. Несмотря на это разногласие, управляли они своей конторой грамотно. Стратегию определял шеф, тактикой занималась она. Постепенно шеф так привык к своей «правой руке», что даже, когда надо было съездить в магазин по своим личным делам, например, купить подарок матери, сестре или что-то в дом, просил Полину поехать с ним. Даже в выходные дни, когда Полине случалось выйти и проконтролировать тираж, он приезжал, ждал, пока она закончит разбираться с печатниками, а потом звал ее куда-нибудь пообедать или погулять. Поначалу приглашения на такие прогулки у нее удивления не вызывали. Ведь они обсуждали рабочие вопросы, придумывали рекламные кампании, решали, на что потратить заработанные деньги и как обойти конкурентов. Так получилось, что в стране наступило время рекламы, и все, кто хоть немного был знаком с типографским делом, открывали предприятия, подобные их агентству. А потом, когда дело было поставлено на рельсы и задача свелась исключительно к поиску заказчиков, эти прогулки приобрели лирический характер. Они уже болтали обо всем – о прошлом, о семьях, о любимых книгах и фильмах. Иногда обедали в маленьких ресторанчиках, которых в Москве вдруг появилось видимо-невидимо. Это общение стало для них привычным, и с некоторых пор, поздно вечером, шеф набирал ее домашний телефон:
